Забытый бог - [43]

Весь первый этаж состоял из одной большой комнаты. Это была и кухня, и столовая, и гостиная. Небольшое пространство, обозначенное коротким простенком, создававшим лишь видимость отдельного помещения, служило для приготовления пищи. У противоположной от входа стены стоял камин и два мягких кресла. Центр комнаты занимал массивный овальный стол со стульями. Слева от входа начиналась лестница, ведущая на второй этаж. Там находились две спальные комнаты. Под лестницей стояли два книжных шкафа и большие напольные часы. Голова оленя с ветвистыми рогами, перекрещенные ружья с кинжалом и три картины в резных рамах завершали нехитрый интерьер этого жилища.

Пока Герон разжигал камин, отец стал накрывать на стол. Из открытых кастрюль и сковородок потянулся аппетитный запах приготовленной пищи.

— Чувствую, что ужин у нас сегодня будет царский, — вдыхая дразнящий аромат, сказал Герон.

— Должна же закуска соответствовать тем медалям и звёздочкам, которые нарисованы на этой бутылке, — ответил отец, разглядывая привезённый сыном коньяк.

За столом они говорили о местных новостях. О тех изменениях, что произошли за это время, об их общих знакомых, о работе Герона и его жизни в городе. Отец пока не спрашивал о посылке, и Герон решил не торопиться с этим разговором. А когда они, прихватив с собой коньяк, сели у камина и журналист уже собрался спросить об этом отца, тот вдруг настороженно повернул голову к открытому окну, явно к чему-то прислушиваясь.

— Что там такое? — спросил Герон, глядя на отца.

— Птицы, — ответил тот. — И они говорят, что в лесу кто-то ходит. Пойдём на второй этаж. Там у меня наблюдательный пункт.

Они поднялись в спальную комнату отца.

Из неё выходило два окна. Одно на озеро, другое на лес и дорогу в посёлок. У этого окна стояла тренога с укреплённым на ней большим биноклем. Отец покрутил по сторонам биноклем и, отойдя от него, жестом пригласил Герона поглядеть в лес.

Прильнув к окулярам, тот увидел странную фигуру. Она удалялась от них, корчась и извиваясь всем телом, на ходу расчёсывая руки, шею и туловище. Телосложение мужчины показалось журналисту знакомым, и он наблюдал за пришельцем, пытаясь понять, кто этот человек. Наконец, мужчина повернул голову в сторону их дома. Это был полицейский агент, следивший за Героном в столице.

Герон выпрямился.

«Ах, Борк. Ну и лиса!» — думал он, глядя на удаляющийся силуэт, который на ходу исполнял танец живота.

— Этот человек тебе знаком, — понял отец.

— Я не знаю, как его зовут, но я знаю кто он. И ещё я знаю, кто его сюда послал.

— Это связано с твоей посылкой, — отец не спрашивал, хотя фраза вполне могла прозвучать как вопрос.

Герон кивнул головой. Он всё ещё глядел в окно и жалел, что расслабился в дороге, поверив Борку.

— Я думаю, тебе пришло время обо всём мне рассказать.

— Да, конечно. Собственно за этим я к тебе и приехал.

— И правильно сделал. Пойдём греться у камина.

Они спустились вниз и заняли свои места у огня.

— Нас никто не может подслушать? — спросил Герон, наливая коньяк в рюмки.

Отец снова повернулся к раскрытому окну и замер, вслушиваясь в лесные звуки.

— Нет. Твоему знакомому сейчас совсем не до этого. Он уже далеко отсюда.

Герон стал рассказывать о своих приключениях. О карнавале, о землетрясении, о пожаре, о статуэтке и рубине. Умолчал он лишь о своём двойнике, в существование которого и сам ещё не совсем верил.

Отец слушал его, глядя на языки пламени в камине, изредка бросая на сына короткие взгляды. Герон, рассказывая эту историю, тоже смотрел на огонь. И, вспоминая эпизод за эпизодом, он поймал себя на том, что снова некоторые моменты видит словно бы стороны. Глазами своего двойника.

Он замолчал. Его осенила вдруг внезапная догадка. Журналист понял, что ему в это время нужно вспоминать звуки, запахи и все свои ощущения, чтобы двойник вышел из тени!

— Отец, — Герон, наконец, решился задать волнующий его вопрос. — Тебе не кажется что сын у тебя не совсем нормальный?

— Не волнуйся, — усмехнулся тот. — С головой у тебя всё в порядке. Главное не то, какой ты есть на самом деле. Главное, чтобы люди окружающие тебя не заметили, что ты от них сильно отличаешься. В мире всё условно и относительно. Нужно всего лишь играть по правилам того общества, в котором живёшь. Иначе, будешь выглядеть белой вороной, и тебя объявят вне закона. На костре сжигали не только сумасшедших, но и тех, кого не смогли или не захотели понять. Чтобы быть незаметным в толпе, нужно слиться с ней воедино и не выделяться на общем фоне. Или быть над толпой, вне её досягаемости.

— Детектив меня в чём-то подозревает, только я пока не пойму в чём.

— Единственное, за что тебя могут арестовать — это за то, что ты взял камни из машины. Не оставил ли ты там какие-нибудь улики?

— Я старался этого не делать. Хотя меня ведь никто не учил конспирации, и быть хорошим шпионом.

— Человека можно научить колоть правильно дрова, и то не всегда. А быть хорошим шпионом научить невозможно — им надо просто родиться. Если тебя до сих пор не арестовали, то это означает, что они или не знают о том, что камни взял ты, или у них недостаточно улик против тебя. Есть и ещё вариант. Сыщик знает или подозревает, что камни взял ты, но не знает, где они сейчас находятся. И он следит за тобой, чтобы с твоей помощью их найти.