Заброшенное кладбище - [44]

Закрыв глаза, я понимала, что одновременно говорила и правду, и неправду. Но кто знает, может, в будущем я поменяю решение и останусь в труппе навсегда?

— Увидишь, наши золотые деньки ещё впереди, — пообещала я и набралась решимости сделать всё для этого.

— Эй, что тут происходит? — окликнул нас заглянувший Клаус.

— Ничего, ничего, — поспешно ответил дядя, а я встала в полный рост.

— Можно мы не будем сегодня больше репетировать? — нудным голосом спросил молодой человек. — Уже темно, настроения нет…

— Хорошо, — бодро сказал Октавиус. — Так и быть, но завтра примемся за дело с удвоенной силой.

На что Клаус хмыкнул и стремительно исчез в дверном проёме. Он явно не желал услышать последние слова дяди.

— Кстати, сейчас начнётся ужин. Останешься?

— Пожалуй, — согласилась я.

Вообще-то мне не хотелось возвращаться обратно в дом доктора. Я чувствовала себя чужой там. Что касается руки, то она не болела, и я подумала, ничего страшного не случится, если пропустить одну перевязку и остаться на ночёвку в санаториуме.

Мы пришли в столовую одними из первых. Две пожилые служительницы уже приносили еду. Дядя указал на свободные места, и мы сели рядом. Сразу же один за другим стали появляться артисты труппы, в том числе родители, а также малочисленные пациенты.

Столовая представляла собой длинную прямоугольную комнату, в центре которой находился общий стол человек на тридцать. Деревянные стулья были очень жёсткими, без подушек или чехлов. На стенах, освещённых газовыми лампами, висели картины с довольно примитивными изображениями природы.

Родители уселись напротив и озабоченно спросили:

— Ты разве не собираешься на ужин к доктору Арендту? Наверняка, у него кормят повкуснее.

— Нет, — небрежно отмахнулась я. — Останусь ночевать с вами, рука уже не болит.

— Как знаешь, — сказала опешившая от моего неожиданного решения Розамунда.

Наш разговор прервала незнакомая женщина в белом чепце и халате поверх серого платья, которая на тележке подвезла огромную кастрюлю и начала разливать из неё по тарелкам. Я отклонилась, чтобы она без помех положила серую однородную массу и мне. В недоумении я оглянулась по сторонам — похоже, остальным людям подобная еда была не впервой, и они ели её без всякого подозрения.

Зачерпнув немного ложечкой, я медленно поднесла смесь ко рту. По запаху это напоминало разваренную пшённую кашу. Я её терпеть не могла. Осторожно положив ложку обратно на тарелку, я замешкалась. Но на столе из еды присутствовал только чёрный хлеб.

— Здесь подадут что-то другое? — тихонько поинтересовалась я у мамы.

— На второе сегодня будет пареная брюква, — тоже шёпотом ответила Розамунда. — А на десерт — печёное яблоко. Кстати, тут не советуют разговаривать во время приёма пищи.

Да уж, узнаю порядки доктора Арендта. И хотя я проголодалась, мои вкусовые рецепторы протестовали против пшённой каши. Конечно, я слышала, что она и брюква обладают питательными свойствами, однако сделать усилие над собой было сложно.

В следующий миг я заметила неодобрительный взгляд проходившей мимо служительницы. Может, я и додумала, но мне в нём прочиталось следующее:

— Тот, кто не ест первое блюдо, не получает больше ничего!

Стараясь воодушевиться примером родственников, я в переносном смысле наступила себе на горло, а в прямом стала потихоньку загружать в него безвкусную кашу. Впрочем, такими темпами я бы ещё долго провозилась.

Надо найти в этой ситуации что-то положительное. Например, с нашим образом жизни мы и питаемся нерегулярно, да и едим, что попадётся под руку. А здесь для нас готовят только полезное. Через несколько дней, когда мы поедем по заснеженной горной дороге, я мечтать буду об этой тёплой каше! Я как в воду глядела…

Всё-таки осилив её, я предусмотрительно попросила положить мне как можно меньше пареной брюквы и не зря — то ещё «объеденье»! Жаль, что яблок на десерт раздавали по одному, вот оно действительно оказалось вкусным. Из напитков, где можно было выбрать между водой, молоком и травяным чаем, я остановилась на последнем и опять ошиблась: такого горького я давно не пила.

Посмотрев на грустные лица моих сородичей, я заметила, что многие из них визуально похудели на пару килограммов. С другой стороны, они же не просились уехать отсюда побыстрее?

После ужина мы вернулись в комнату. Заниматься особо было нечем. Я сходила в гости к танцорам, посплетничала с Теоной и около одиннадцати возвратилась к своим.

— Давай ложись спать, — цыкнула на меня Розамунда и погасила светильник.

Переодевшись в ночную сорочку, я укладывалась на новом месте. В сотый раз я пожалела, что не отправилась к доктору. Наконец, когда я кое как устроилась, мне в голову пришла мысль, что я не предупредила никого в доме Драйзеров, что сегодня не вернусь. Надеюсь, они догадаются, где я, и не будут проводить поиски по всему Лесному городу.

Шло время. Мои родители уснули, Марк даже порой всхрапывал. Ко мне же сон не приходил. Я ворочалась в неудобной кровати, отлежала все бока и о чём только не передумала. Но, видимо, этого было мало. Для довершения удара у меня заныла заживающая кисть. Её нестерпимо жгло огнём, словно на открытую рану насыпали красного перца! Когда я через повязку потёрла больное место, лучше не стало. Что делать?