Заброшенная дорога - [9]
Севастий, с обожанием поглядывая на неё, разлил по кубкам тёмное пиво.
— Это то самое? — с опаской спросил Фригерид. — Что тогда у Евмолпа?
— То самое. — Аретроя чуток выплеснула из кубка богам и первая залпом выпила. — Севастий, братец, расскажи что-нибудь! — попросила она ласково. — Пусть эти воины узнают всё, что им нужно, отвяжутся и оставят тебя в покое.
Манихей посмотрел на неё с болью.
— Но я дал клятву молчания…
— Севастий! Милый! — Ответный взгляд Аретрои был ещё жалостнее, ещё молитвеннее. — Пожалуйста, расскажи им… ради меня! Ради нашей дружбы!
Колебания терзали Севастия. Он пошагал по садику взад-вперёд, бормоча под нос молитвы Отцу света, Матери жизни, Первочеловеку, ангелам и ещё каким-то двойникам, и наконец решился.
— Аретроя! — Его голос дрожал. — Я всё расскажу. Я нарушу клятву. Но если погибнет моя душа, пусть спасётся твоя. Умоляю, поклянись, что ты оставишь блудодейство, покаешься перед совершенными, принесёшь обеты слушателей и пожертвуешь всё имущество церкви Сынов Света!
— Клянусь! — воскликнула Аретроя. Её выразительные глаза сияли религиозным экстазом.
— Поклянись своими богами!
— Клянусь своими богами! — Незаметно для Севастия она состроила пальцами какой-то знак за спиной.
— Тогда я всё расскажу. — Манихей судорожно перевёл дыхание. — Я сириец из Газы. Мои родители были людьми Света в чине слушателей. Конечно, моё рождение было для них величайшим горем, ибо нет хуже греха, чем заставить ещё одну живую душу страдать заточённой во плоти…
— Севастий, — сказал Маркиан, — не надо рассказывать всю свою жизнь. Ближе к делу. — Он отхлебнул из кубка.
— Хорошо. Когда родители умерли, я остался без средств, потому что римский закон запрещает нам наследовать. К тому же епископ Порфирий добился изгнания нас из Газы. Наша община рассеялась. Я и братья мои Фома, Фалалей, Марон, Авель, Аггей, Марана и Саламан отправились в Египет, чтобы принять обеты совершенных и поселиться в манистане в Ликополе. По дороге в пустыне на нас напали разбойники-саракены и убили моих спутников, один я чудом остался в живых. Я добрался до Александрии и там голодал и нищенствовал, пока не встретил Ливания…
— Наконец-то дошёл до дела, — буркнул Фригерид, глотнул пойла Анубиса и стал слушать внимательнее.
— Я стал выполнять его поручения. Сначала только за деньги. Потом он принял меня в ученики. Когда Онуфрий, каллиграф, ушёл к монахам, Ливаний велел следить за ним и за этими монахами. Сегодня утром я был в лагере легиона и слышал, как дукс приказал вам найти крепость. И я решил, что теперь будет правильнее следить за вами, а не за Онуфрием.
— Ты согласовал это с Ливанием? — спросил Маркиан.
— Нет. Ливания нет в городе. Я не знаю, где он. Скорее всего, в Александрии.
— Что ты знаешь про заброшенную крепость? — вступил Фригерид.
— Это место сбора всех софиополитов. Я не знаю точно, где она находится и когда будет сбор. Я пока ученик, не посвящённый даже в первые мистерии.
— Софио… кого? — переспросил Фригерид.
— Мир скоро погибнет, — без выражения сказал Севастий. — Так учил апостол Мани, так учили Гермес Трижды Величайший, Зороастр и Христос. А те великие посвящённые мудрецы, которым служит Ливаний, высчитали точные сроки. Старый Рим падёт на наших глазах. Но поднимется Софиополь, город мудрости. Он выстоит в буре, сохранит лучшее и лучших от нашего мира… И станет Римом будущих веков.
— Однако пахнет заговором против римского народа, — пробормотал Маркиан. — Дело скверное. Эти мудрецы — манихеи?
— Среди них есть сыны Света, но есть и язычники, и иудеи, и даже ваши, называющие себя христианами. Неважно, кто какого бога почитает — так говорил Ливаний, ибо есть некая сила выше богов.
Аретроя смотрела испуганно, но Маркиан не был особенно впечатлён.
— Ты знаешь других софиополитов, кроме Ливания? — продолжал он. — Знаешь, сколько их в той крепости? Вооружены ли?
Манихей лишь молча помотал головой. Он был мрачнее прежнего и, похоже, раскаивался в своих признаниях.
— М-мальчики! — Аретроя после нескольких кубков уже слегка заплеталась языком. — Знайте, я ничего этого не слышала. Ничего-ничего-ничего. Была пьяна. Провалы в памяти. Так и запишите. Официальный протокол. Может, уже отпустим бедного маленького Севастия?
— Разве можно его отпускать? Он всё расскажет своему Ливанию. — Маркиан в сомнении поглядел на Аретрою. — У тебя есть какой-нибудь погреб?
— К-конечно, — удивлённо ответила эфиопка. Откинула угол циновки и показала круглый дощатый люк зерновой ямы. — Здесь пусто. Только не убивайте его, хорошо?
— Нет-нет. Подержим в погребе, пока мы у тебя. Потом отправим под арест, и он останется жить… Стой! Держи его!
Фригерид вскочил, рванулся вдогонку за манихеем и схватил за шиворот в шаге от калитки. Севастий завизжал. Маркиан откинул люк. Из ямы пахнуло затхлостью, залежалым зерном и средствами от мышей — кошачьим салом и газельим навозом.
— Пять монет с вас за помещение. — Аретроя налила себе ещё кубок.
— Ты очень жадная, — сказал Маркиан. — Впрочем, чего ещё ждать от гетеры? Ладно, по рукам, казна и не такое оплачивала. — Фригерид сбросил в яму орущего Севастия, а Маркиан захлопнул люк и завалил циновками. — Ну всё, теперь можно отдохнуть!
Первый удар загадочной инопланетной цивилизации почти уничтожил Землю. Высокая цивилизация сохранилась только в космических колониях, выжившее население Земли отброшено в постапокалиптическое варварство. Столетия спустя память о далеком враге оказывается слабее неприязни к ближнему. Увлеченные политическими дрязгами жители Земли и её космических колоний не желают замечать скрытых признаков возвращения инопланетян, которые готовятся установить полный контроль над человечеством. Герои романа – дочь командующего Космофлотом, обычный подросток из «варварского» поселения на Земле и оперативник спецслужбы одной из колоний – переживая разнообразные приключения, движутся к осознанию шокирующей правды об истинном месте человечества во Вселенной.
Миниатюры и короткие рассказы художественно исследуют различные варианты социального развития и место человека в альтернативных реальностях.
Случаи так называемого попаданчества всё чаще встречаются в последнее время. От случайного провала в прошлое не застрахован практически никто. Настоящий сборник призван помочь потенциальным попаданцам при затруднениях. В сборник включены как полезные инструкции для попаданцев, так и примеры правильных и неправильных попаданческих действий. На обложке — иллюстрация из журнала «Мир фантастики» (художник не указан).
Первый удар инопланетной расы практически уничтожил человечество. Высокая цивилизация сохранилась только в космических колониях, выжившее население Земли отброшено в постапокалиптическое варварство. Столетия спустя память о далеком враге оказывается слабее неприязни к ближнему. Завязшие в политических дрязгах, жители Земли и ее космических колоний не желают замечать скрытых признаков возвращения древнего врага, готовящегося к установлению тотального контроля над человеческой расой.Герои романа — дочь овер-коммандера Космофлота, мальчик из «варварского» поселения на Земле и оперативник спецслужбы одной из колоний — переживая разнообразные приключения, движутся к осознанию неприятной правды об истинном месте человечества во Вселенной.Отзывы:[1].
Жизнь Сакена Сейфуллина — подвиг, пример героической борьбы за коммунизм.Солдат пролетарской революции, человек большого мужества, несгибаемой воли, активный участник гражданской войны, прошедший страшный путь в тюрьмах и вагонах смерти атамана Анненкова. С.Сейфуллин в своей книге «Тернистый путь» воссоздал картину революции и гражданской войны в Казахстане.Это была своевременная книга, явившаяся для казахского народа и историей, и учебником политграмоты, и художественным произведением.Эта книга — живой, волнующий рассказ, основанный на свежих воспоминаниях автора о событиях, в которых он сам участвовал.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
Основываясь на личном опыте, автор изображает беседы нескольких молодых офицеров во время продвижения в России, когда грядущая Сталинградская катастрофа уже отбрасывала вперед свои тени. Беседы касаются самых разных вопросов: сущности различных народов, смысла истории, будущего отдельных культур в становящемся все более единообразном мире… Хотя героями книги высказываются очень разные и часто противоречивые взгляды, духовный фон бесед обозначен по существу, все же, мыслями из Нового завета и индийской книги мудрости Бхагавадгита.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Зов морских просторов приводит паренька из Архангельска на английский барк «Пассат», а затем на клипер «Поймай ветер», принявшим участие гонках кораблей с грузом чая от Тайваньского пролива до Ла-манша. Ему предстоит узнать условия плавания на ботах и карбасах, шхунах, барках и клиперах, как можно поймать и упустить ветер на морских дорогах, что ждет моряка на морских стоянках.
Роман. Пер. с узб. В. Осипова. - М.: Сов.писатель, 1985.Камиль Яшен - выдающийся узбекский прозаик, драматург, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда - создал широкое полотно предреволюционных, революционных и первых лет после установления Советской власти в Узбекистане. Главный герой произведения - поэт, драматург и пламенный революционер Хамза Хаким-заде Ниязи, сердце, ум, талант которого были настежь распахнуты перед всеми страстями и бурями своего времени. Прослеженный от юности до зрелых лет, жизненный путь героя дан на фоне главных событий эпохи.