Забавы уединения моего в селе Богословском - [6]

Венки с полей или златые

Дают спокойствию удар?

Любовь, спокойство возмущая,

Тогда же сладостью манит;

Тщеславье, тоже разрушая,

Что сердцу мертвому сулит?..

— Жаль вас! но вы того хотите:

Толпитесь вкруг богов своих!

Улыбку получить ищите

Вельмож в отменах золотых!

Что в них искать себе? не знаю! —

Искать ли знатности пустой?

Я их и знатность не сравняю

С моей Миленою драгой! —

          Я принял меч, щитом закрылся,

Шлем гордый на главу надел

И в поле ратное пустился;

Быть мил любезным я хотел.

Для них за славою гонялся!

Теперь вся цель моя в одной;

И для любезной лишь остался

Милены друг, блистать войной!

Чтоб ты, Милена! не краснела

Нигде за друга своего;

Сказать чтоб право ты имела:

«Узнать там можете его». —

А там создать трофей потщуся,

Хотя и кровью тот облит;

Щитом я слабых там явлюся,

Чтоб в их сердцах трофей мог быть.

Сражусь ли в поле я с врагами,

И в поле враг падет попран,

В ножны и ярость пусть с мечами,

И пусть слеза кровь моет с ран,

Пусть сердце к пленным сострадает,

Пусть слезы с пленными прольет;

Героя вздох не унижает,

И лавр живей от слез цветет.

          Но жатвы лавров мы лишенны:

Итак, в бездействии ль вздыхать?

Стезя к добру не затворенна

В себе Милену украшать.

Украшу сердце постоянством,

Чтоб ты, Милена! не могла

Своим душевным всем убранством

Его верней найти стекла.

На шлеме буквами златыми,

Любовь и честь! я написал:

Завет священный сей своими

Досель делами сохранял.

Потщусь хранить! чтобы мне вверить

Могла Милена свой залог —

Невинно сердце, — и уверить

Ее своим я сердцем мог. —

          Когда б ты, милая! со мною

На здешних берегах жила,

Меня б кратчайшею стезею

К желанной цели ты вела:

Шаг каждый взором ободряла,

Сближала бы мечты конец,

Успех улыбкой награждала

И тот же час дала венец.

Плети его, плети в разлуке,

И пусть судьбина все вершит!

В награду подвигу и муке

Его она мне подарит…

И мзду заслуга украшает;

И благу зло цену дает! —

…Тобою друг твой день кончает;

Последню мысль тебе он шлет.

НЕМЕНЬ

          Немень! Немень мой любезный!

Друг тоскующей души!

Дай раздаться песни слезной,

Шумом волн ту не глуши;

Чтобы эхо повторяло

Песнь унылую со мной:

Хоть бы эхо сострадало,

Сокрушенному бедой.

На брегах уединенных,

Пеной белой орошенных,

Милых дикою красой

Ты мне возврати покой.

Дай дрожащею рукою

Милый вензель начертать;

Окроплю его слезою:

Те слезы не смей смывать!

Их тебе бы я поверил;

Ты далек от дорогой,

Не туда течешь, назначен

Путь иной тебе судьбой. —

          Если ж здесь опять драгая

Снова будет обитать:

На брегах твоих, гуляя,

Верно сядет отдыхать;

Погони волну волною,

Шумно их начни струить,

Чтоб заняв ее собою,

Страсти след моей явить. —

          Ель столетня наклоненна

Над твоей висит водой;

Ель увидишь оживленну,

Горлиц страстною четой;

И не в горестной пустыне

Потекут твои струи:

Будет образ тут отныне

Постоянства и любви.

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР

За сини дальних гор хребты

Лучи златые закатились;

Ближайши сердцу красоты

Унылым вечером явились.

Луна скользит на струйках чистых,

Сребрит зеленые поля

И, зыбляся в древах пушистых,

Алмазы сыплет вкруг себя.

Нет ветров буйных: не дерзают

Свистеть в брегах, клонить древа.

Древа стоят и отдыхают

В объятьях ароматна сна.

Все спит и тенью все одето. —

Приятно мне! душа полна!

Тесней тень сблизила предметы,

Роднит с природою она!

Роднит? Но будто сердцу страстну,

Окроме милой, есть родня!

Дружит, — чтоб в участи злосчастной

Был друг в природе у меня.

          Мой друг! отрада всех влюбленных!

Луна! прошла ты весь эфир.

Скажи мне, что в пространствах тленных

Тебе являл наш бедный мир?

Луна! ты видела ль Милену?

Ах! помнит ли она меня?

Храня в глазах слезу священну,

Она взглянула ль на тебя?

Главою на руку склоняясь,

Она вздыхала ли тогда?

Шепнула ль, в думу погружаясь,

Что мил я буду ей всегда?

Скажи! — чтоб сердце не томилось,

Скажи скорей, и слезу в дар!..

Вдруг облако — луна сокрылась.

О рок! за что мне сей удар?

Ах! слезы чувствия драгие,

Уже мне не с кем проливать;

Хотя б луны лучи благие

Могли в глазах их осушать!..

О рок! о рок! или ты вечно

Меня к несчастью осудил?

Нет! нет! ты сжалишься, конечно,

Надежды если не лишил.

ПОНЕМУНЬ

          Благословенная сень мира!

Храм меланхолии благой!

Тебе хвалу, уныла лира,

Хвалу гласить своей струной.

Под кровом древ твоих кудрявых

Я встретил некогда любовь;

И вместе с кипом вод тут рьяных

Во мне вскипела юна кровь:

Клубились волны и шумели,

А я под плеск их отдыхал;

Амуры, вдруг порхая, пели;

А я — души в себе искал!

Искал! — Милена белокура,

Резвясь с подругами, бежит;

Стан Грации и вид Амура!..

Душа за нею вслед летит. —

          Я счастлив был и все с тобою

Свои восторги разделил;

Я на сосне тогда ж рукою

Мне милый вензель начертил:

Он тут! он тут! и если взглянут

Сердца влюбленны на него,

Гулять без чувствия не станут

В твоих пределах, круг его. —

          Была весна и удалилась;

Был счастлив я — и счастья нет:

Милена с нами разлучилась! —

Но в сердце у меня живет!

          О ты! убежище спокойно!

Храм меланхолии благой!

Еще в твоих пределах вольно

Мне душу утешать тоской:

Везде предметы все постылы,

Меня с Миленой не ближат;

Твои пребудут вечно милы,

Они про друга мне твердят.

Милена в сердце обитает;

Пребудь ты в мыслях у меня;

И пусть душа не разделяет,