Забавы уединения моего в селе Богословском - [4]

Сколь ту чтит душа моя.

Вас люблю, люблю душою,

Всем пожертвую вам я;

Лизе ж жертвую собою:

Вы не Лиза — лишь друзья.

Лиза? Царь моих желаний!

И душа, моей души! —

          Предрассудок! излияний

Сердца страстна не глуши.

Не тверди мне, что Лизета

Не богата, не знатна;

Ах! она на трон полсвета

Стоит быть возведена.

Лучше ты прети пленяться

Славой мира, суетой:

Мне ли? мне ли восхищаться

Признаком его, мечтой!

Сердце, если не довольно,

Что богатство? что чины?

Сердце в выборах невольно!

Для любви мы созданы.

          Лиза! к клятве ненадежный

Прибегает завсегда;

Но любовник прямо нежный

Не клянется никогда.

И без клятвы я уверен

Вечно друга обожать…

Знай, коль буду я неверен,

Клятвой стану уверять.

СОН

          Мечтал себя я быть на троне:

Я правил сильною страной,

В порфире был я и в короне…

И власть — делил я с дорогой!

Ах! лесть не вовсе миновалась.

Моей являл мне Лизу сон;

Была моя — моей осталась!

И что ж утратил я? Лишь трон.

          Не грустно мне по пышном троне,

На дерне с ней я трон найду;

Из рук ее златой короне

Простой венок я предпочту.

Цари! народами владейте.

Себя я Лизе отдаю,

Карать смертями власть имейте!

Я милой Лизе жизнь даю.

На тронах страхом охраняют

Царя хранители Царей;

Коварство, злобу отдаляют

Блестящим острием мечей.

Амуры нас оберегают;

У нас любовь любови щит;

От сердца то лишь отстраняют,

Что нежности его вредит.

          Царей венчанных почитаю,

Пред ними я колена гну;

Царицей сердца признаваю,

О Лизанька! тебя одну.

Не бью челом я пред тобою;

Тебе язык мой не польстить,

Тебя люблю, люблю душою;

Тебе страсть правдой говорит.

ПРИ ОТЪЕЗДЕ В ПОЛЬШУ

Под розой, разметавшись

На мягкой мураве,

С Лизетою обнявшись

Я — троны на траве,

Побоищ честь кроваву

И свет весь забывал;

Лишь тихую забаву,

Лишь Лизу вображал.

          Вдохнувши лире страстной

Приятный голосок,

На лире сладострастной

Повесил я венок.

Венок из роз сплетенный

Рукою дорогой;

От сердца оживленный

Пролитою слезой.

          Но — лишь к струнам рукою,

Лишь вздумал я сказать:

В утехах с дорогою,

Век буду провождать! —

Вдруг вихри засвистели,

И порвалась струна,

И громы загремели!..

Неслась над мной война.

          Тут вспомнил я, чем Свету,

Чем должен я Царю;

Взглянул я на Лизету,

На Лизаньку свою!

И лиру я поспешно

Поставил под кустом:

Петь песни неутешно,

В прощаньях со дружком! —

          Иду я вслед герою

Отечеству служить;

Победу за собою,

Герой привык водить.

С ним лавром увенчаюсь,

С ним буду человек,

Я смерти посмеваюсь,

Той час даст жить мне век!

          С сим словом, меч хватая,

Стать к знамю я хотел;

Но, шлем приподнимая,

Гнездо под ним нашел.

Птенцов в нем согревала

Голубка под крылом,

Умильно ворковала,

Целуясь с голубком.

          Взглянув на птичек нежно,

Слезу я уронил;

Их к Лизаньке поспешно

В колени посадил;

Глядел — и сердце билось;

Я Лизу прижимал;

И слава позатмилась,

И лавр пред мной завял. —

          Вдруг снова раздалися

Гром бранный, трубный звук.

«Со мною хоть простися,

Мой милый, милый друг!» —

Мне Лиза говорила.

Сказал и я — прости!

Прости, она твердила,

Прости, меня люби! —

          Я Росс! иду сражаться

И легче расстаюсь;

Тогда ли сокрушаться,

Как с славой спознаюсь?

Злодеи! трепещите!

Отмщу вам за любовь! —

Мне милые! простите! —

Кипи геройска кровь!

Конец книги первой.

КНИГА ВТОРАЯ

ГРАЦИЯМ

О Грации! любимицы сердец!

Эфир у вас красуется во взоре,

И белый цвет невинности в уборе;

И на главе из белых роз венец,

Гирляндою, из ландышей сплетенный,

Обнявшися, в прогулках по вселенной;

Ваш след заря, иль месяц в полноте;

Вы временем под кров уединенной,

Приотдохнуть идете к простоте;

Теперь ваш час! — вечерняя дремота

На наш полшар с луною разлилась;

Склонилась к сну сварливая забота,

Богини! вам природа поддалась. —

О Грации! взгляните на меня. —

Я вас пою, и лунный луч играет,

По комнате рисуя серебром.

Он, мнится мне, сей песенке внимает.

Я вас пою, разлегшись под окном!

— О милые подруги юных дев!

Вы часто там, где горлицы воркуют;

Воссели вы под тению тех древ,

Друг друга где пернатые целуют.

— Вы часто там, где в сереньком пушочке

С птенцами мать на гнездышке сидит;

Сидит и друг поблизости дружочка

Поет, поет и в скуке веселит.

— Вы часто там, при свете лунной ночи,

Под веткой той, где свищет соловей,

В унынии густой зеленой рощи,

Влечет слезу мелодией своей.

— Вы чаще там, при детской колыбели,

Где нежна мать пробудки сына ждет;

С улыбкой он ложится к ней в колени,

У ней в грудях из роз млеко сосет.

— Вы чаще там, невинность где краснеет;

Дивится где палящу грудь огню;

Сидит с дружком, сидит и онемеет,

Как ей придет ему сказать: люблю!

— Вы были там, там с вами я спознался,

Милену где любезную узнал;

Видавшись с ней, не с вами ли видался?

Ее за вас я часто принимал.

Бывали вы в тех ямочках прелестных,

Рождает что улыбка на щеках;

Видал я вас в лазури глаз небесных;

Желал ловить на розовых устах. —

Вы с ней еще! но нет ее со мною!

И вас давно я, милых! не видал.

Я вас манил — печальною слезою, —

Но ветер стон в долинах разметал!

Не вижу вас! — но только ощущаю,

Когда один по рощам я гуляю;

Под плеском волн бываю на брегах

Иль пенью птиц внимаю на полях.

Но милой вздох! — и прочь вы побежите.

Уже ли ей сказать вы то спешите?

Когда бы так!.. О божества благия!

С хвалою вам искать иду во сне