Забавы Палача - [7]

— Томми, — сказал Фицдуэйн, — честно говоря, я ждал, что вы снимете тело не раньше, чем все как следует осмотрите. Думал, что огородите место происшествия веревкой. Что приедут судебные эксперты. В общем, чего-нибудь такого.

Сержант поднял седую бровь. Его ответ был взвешенным.

— Хьюго, если бы я не знал тебя так хорошо, мне показалось бы, что в твоем замечании есть тонкий намек на критику. Фицдуэйн извиняющимся жестом поднял руки.

— Ни в коем случае, — сказал он и замолчал. Но на его лице по-прежнему оставалось вопросительное выражение.

Сержант прекрасно знал Фицдуэйна. Он усмехнулся, но потом вспомнил, что обстановка для веселья неподходящая, и вновь вернулся к своей профессиональной манере.

— Все очень просто, Хьюго. Пока мы туда добирались, ваша компания как следует вытоптала землю вокруг дерева. Кроме того, я уже тридцать четыре года служу в полиции и успел повидать немало повешенных. Это всегда были самоубийства. Невозможно повесить человека, не оставив никаких следов. Гораздо легче убить другим способом.

— А записку нашли?

— Нет, — сказал сержант. — По крайней мере, пока. Но отсутствие записки еще ни о чем не говорит. Записка — это скорее исключение, чем правило.

— Ну, а почему же тогда он мог покончить с собой?

— Понятия не имею, — сказал сержант. — Я еще мало с кем разговаривал. Но мне уже сказали, что он часто ходил очень задумчивый, очень угрюмый. Наверное, какие-нибудь неурядицы в семье, в Швейцарии. Он из города, который называется Берн.

— Это столица Швейцарии, — сказал Фицдуэйн.

— Ты что, бывал там? — спросил сержант.

— Нет, хотя делал пересадки в Цюрихе бог весть сколько раз. Моя профессия — фотографировать войну, а швейцарцы питают странную любовь к миру.

— Ну ладно; я думаю, зав-фа патологоанатом даст свое заключение, — сказал сержант. — А через день-два начнется следствие. Ты наверняка понадобишься. Но я постараюсь тебя предупредить, что да как.

— Спасибо, Томми.

Они встали на ноги и обменялись крепким рукопожатием. В библиотеке было холодно, огонь в камине давно потух. Уже собираясь открыть дверь, сержант обернулся к Фицдуэйну.

— О таких вещах много размышлять ни к чему. Лучше выкинь все это из головы.

Фицдуэйн слегка улыбнулся и ничего не ответил.

Возвращаясь верхом в Данклив, Фицдуэйн вспомнил, что должен был обсудить с полисменом один пустяковый случай — пропажу своего козла. Конечно, полиции не обязательно сообщать обо всех заблудившихся козлах, но тот факт, что через несколько дней его обезглавленный и выпотрошенный труп нашли в холмах на-месте прежнего жертвенного кургана, наводил на некоторые размышления.

Он гадал, куда же делась великолепная рогатая голова животного.

Глава третья

Она посмотрела на него сверху вниз. Она чувствовала его внутри себя — легчайшая любовная ласка. Ее бедра непроизвольно напряглись в ответ. Его руки погладили ее грудь, потом скользнули на спину. Она чувствовала, как от его прикосновений по позвоночнику бегут мурашки. Она запрокинула голову и подалась к нему, ощущая, как он входит в нее все глубже.

Их тела были влажны от пота. Она облизала большой и указательный пальцы, сунула руку туда, где переплетались их лобковые волосы, и нащупала пенис там, где он входил в ее тело. Потом охватила напрягшийся член пальцами и стала совершать ими мягкие круговые движения.

Он вздрогнул всем телом, затем снова обрел контроль над собой. Она медленно убрала руку. «Еле сдержался, — пробормотал он. Потом улыбнулся, и в его глазах, устремленных на нее, засветились смех и любовь. — В эту игру можно играть вдвоем». Она рассмеялась, но вскоре у нее перехватило дыхание: он нащупал пальцем ее клитор и принялся ласкать его именно с тем нажимом и в том ритме, какие нравились ей больше всего. Меньше чем через минуту ее потряс оргазм — она выгнулась назад и, опираясь на руки, прижалась бедрами к любимому.

Он привлек ее вниз, к себе, и их губы слились в долгом, нежном поцелуе. Она пробежала пальцами по его лицу и поцеловала его веки. Их тела были переплетены, поцелуи и ласки продолжались. Она ощущала в себе его твердый пенис. За последние полтора часа он испытал уже два оргазма, и теперь удерживаться было легче.

Они чуть отодвинулись друг от друга и легли набок, по-прежнему сомкнутые внизу. Она почувствовала, как он снова начал двигаться. Ею овладели нега и возбуждение, она хотела его. Он самый чудесный и самый сексуальный на свете, подумала она.

Он был крупным мужчиной. На первый взгляд этого можно было не заметить, потому что черты его лица были тонкими и чувственными, а зеленые глаза — ласковыми, но когда он перекатился на нее, она ощутила вес и силу его тела. Она подняла колени и охватила его ногами. Он по очереди целовал и теребил языком ее соски. Он еще не потерял самоконтроля, но она понимала, что этого уже недолго ждать. Его толчки участились, и она вцепилась руками ему в спину. Слегка прикусила мочку его уха, взялась за его ягодицы и стала помогать ему. Он чуть приподнялся, чтобы усилить трение своего пениса о ее клитор. У нее захватило дух. Она почувствовала приближение очередного оргазма и застонала. Он потерял всякую видимость самообладания, и ее потряс его неистовый выброс. Кончив, он остался на ней и в ней, уткнувшись лицом в ее шею. Она крепко обняла его, а потом стала гладить, как ребенка. Кое-где ее пальцы натыкались на старые шрамы.