За журавлями - [38]
— Лягушка прыгала, прыгала, — обычно начинает рассказывать няня, — и припрыгала к пруду…
— Ну, а дальше? — спрашивает мальчик.
— А дальше… — И няня начинает сначала: — Лягушка, милый, прыгала, прыгала и припрыгала к огромному пруду.
— Ну, припрыгала, а дальше? — нетерпеливо, чуть не плача, спрашивает малыш.
— Перестань! Не знаю я… Иди с ребятишками поиграй… Держи лопатку.
Мальчик берет лопатку и нехотя начинает — ковырять снег.
Как-то я и говорю Толе:
— Толь, а Толь… Знаешь что…
— Что?
— Давай, — говорю, — сочиним сказку про лягушку и отдадим ее няне этого карапуза — пусть ему рассказывает.
— Давай! — согласился Толя.
И мы в тот же день пошли ко мне домой сочинять сказку. Сочиняли, сочиняли, так ничего и не придумали.
— Давай, — говорит Толя, — лучше пойдем в книжный магазин, купим «Муху-Цокотуху» и подарим ее няне: пусть малышу читает.
— Да что мы с тобой такая бестолочь? Свою сказку сочинить не сможем?
— Конечно, не бестолочь, — говорит Толя, — конечно, сочиним.
И мы снова взялись за работу.
Через три дня, наконец, мы сочинили нашу сказку. Переписали ее начисто, чтобы понятней было, и отправились на бульвар.
— Ну что ж, почитаем, — сказала няня, когда мы разыскали ее и объяснили нашу затею. — А сейчас, ребятки, — заторопилась она, — нам с Гришей домой пора… До свидания.
И они ушли.
Через несколько дней идем мы с Толей по бульвару и видим: сидит на лавочке няня и разговаривает с какой-то старушкой. Недалеко от них гуляет малыш, копает снег лопаткой.
— Сейчас подойдем, — говорит Толя, — узнаем про пашу сказку.
Подошли мы и поздоровались.
— A-а! Здравствуйте, ребятки! — как старым знакомым, приветливо сказала нам няня. — За сказку спасибо вам — выручили. Гриша! — позвала она малыша. — Поди сюда, милый, поздоровайся с ребятами.
— Щас, — важно отозвался Гриша.
Он подошел к нам и доверчиво подал красную от мороза руку — сначала Толе, а потом мне.
— С бабушкой поздоровайся, — приказала няня.
Мальчик подошел к старушке и тоже подал ей руку.
— Умник, — похвалила его няня. — А теперь расскажи нам, какую ты сказку выучил.
— Жила-была лягушка, — охотно начал рассказывать Гриша. — И было у нее пять лягушат: четыре дисциплинированных и один недисциплинированный. Задумал недисциплинированный лягушонок убежать в чисто поле. И убежал! Вот… Собрала лягушка остальных лягушат и говорит: «Лягушата мои лупоглазые, прыгайте в разные стороны, ищите своего братца». И они попрыгали. Один попрыгал на север, другой — на юг, третий — на запад, а четвертый — на восток. Вот!
— Ну, а дальше?
— Первым вернулся домой лягушонок с севера, — продолжал Гриша. — Припрыгал и говорит: «Все лапки я себе отморозил, ангиной заболел и в ухо мне надуло». Измерила ему лягушка температуру — оказалось тридцать девять и три… Приехала «скорая помощь» и забрала лягушонка во Вторую градскую больницу… в детское отделение… Вот…
— Ну, а что видел лягушонок на севере? — спросила няня.
— Видел он белый снег, а по снегу прыгают страшные звери: шерсть у них серая, а на голове торчат по два больших уха… Это зайцы. Вот! — торжественно объявил он и продолжал: — Потом припрыгал лягушонок с юга…
Когда Гриша рассказал всю сказку до конца, старушка спросила:
— Это кто ж тебя, внучек, такой сказочке выучил?
— Это мы с Мишей сочинили… Сами придумали, — не вытерпев, похвастался Толя.
— Будет болтать-то… сами, — окинув нас недоверчивым взглядом, сказала старушка. — Нипочем вам не сложить такую сказку.
Мы с Толей посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Настроение у нас в этот день было очень хорошее.
ПЕТР ПЕТРОВИЧ
На дворе стояла осень. Мокрая осень 1942 года. Вот уже вторую неделю лил дождь, и сосновцы ходили хмурые и злые.
В редкие дни показывалось солнце, но и оно не веселило.
В один из дождливых октябрьских дней в школу, на урок литературы, в 4-й класс «Б» пришел маленький пузатый, как ольховый бочонок, капитан Шлейд.
После короткого возгласа «Хайль Гитлер!» он обратился к Петру Петровичу по-русски:
— Наш с вами задач, — сказал он, — воспитывайт молодежь немецкий порядок.
Шлейд считал себя знатоком русского языка, и, когда переводчик, поляк Хмелярский, был в отлучке, он охотно заменял его.
Капитан достал из кармана листовку, протянул ее учителю и приказал читать. Потом он достал еще такую же листовку и спокойно сказал:
— Я буду взять вас на контроль.
В классе притихли. Учитель держал листовку перед глазами и молчал. Ребятам показалось, что он ослеп.
— Я приказал читайт! — напомнил капитан и вынул пистолет.
Класс замер. Было слышно, как билась о стекло осенняя муха.
Вдруг в глазах Петра Петровича мелькнул знакомый ребятам озорной огонек, и он начал читать.
Немец, следивший по своей листовке за чтением, одобрительно кивал головой. Когда Петр Петрович дошел до последней фразы: «Великая Германия будет повелевать», он прочитал ее особенно четко. Потом, возвращая листовку капитану, так же четко сказал:
— Держи карман шире!
В классе раздался взрыв хохота.
— В чем дело? — машинально схватившись за карман, спросил Шленд. — Почему есть смех?
