За журавлями - [28]
На повороте к мосту Колокольчик, поняв, что хозяин едет не в лес, а домой, заторопился и затрусил мелкой неспорой рысцой.
Он знал, что у Ефимовой избы, почти на самом краю деревни, стоит короб со свежим душистым клевером.
«И что тут худого, — думал Ефим, — если животину раз-другой вдарил для порядка». И он вспомнил своего деда, который, бывало, не давал спуску их норовистому гнедому коню, когда тот лодырничал и не хотел тащить плуг. И несмотря на это, и дед, и отец, и все в семье любили гнедого, считая его кормильцем.
«Да разве я враг Колокольчику, — вернувшись в настоящее, подумал Ефим. — Хоть он и старый конь, а работящий, исправная животина… А насчет хворостины, тут, может, я того, перебрал малость». Ефима качнуло вперед, и сани остановились. Не управляемый вожжами, Колокольчик сам подъехал к дому, к большому коробу с клевером, не успевшему еще потерять запах лета и солнца.
— Ты что хмурая такая, дочка? — спросила мать, когда Катя вошла в избу. — Пошла бы на санках покаталась.
— Не хочется.
Катя положила подобранную рукавицу на край печки, разделась и, подойдя к окну, посмотрела на свежий, еще не укатанный санный след, уходивший далеко к самому лесу.
«Я тоже не права… — думала она. — «Можно ли партизана, медаль имеющего, таким словом обзывать?» — все еще слышался ей басовитый, с хрипотцой голос дяди Ефима. И она вспомнила, как однажды колхозный конюх, старик Бодров, рассказывал:
«Ефим-то Зуйков, он в войну с покойным дедом своим, царствие ему небесное, красноармейцев от немцев прятал. Шесть человек раненых в старом овине в подлазе укрывали… Ему тогда и пятнадцати годов не было, а он уже лекарствовал… Достал у кого-то книжку, где про разные перевязки да переломы написано, и по ней действовал… К овину-то, из-за осторожности, с силками подходил, будто синиц ловит, — рассказывал конюх, — а сам к раненым… Он и вправду, шельмец, ловко птиц ловил, — восхищался старик. — Поймает, бывало, синицу и сейчас ее немцам. Они ему за это хлеб, а то и консервы давали… И бегать, где хочешь, разрешали. Гуляй, мол, лови птичек… А он опять к раненым…»
Мимо окна по дороге, съежившись, пробежал Сережка Чистов. «Замерз, наверное…» — подумала Катя и, вспомнив про Ефимову рукавицу, спросила:
— Мам, а у нас большая иголка есть?
На горку Катя пришла под вечер. Низкое солнце отражалось в окнах домов ярким пламенеющим светом, казалось, будто хозяйки начистили до блеска самовары и выставили их на подоконники. Покрасоваться.
Ребят на горке было мало, остались самые непослушные — Пашка Сидоркин, Володька Калачов и рыжий Сема, который катался не на сапках, а на круглой ледянке, устроенной из старого сита. Он то и дело просил Володьку сделать «волчка». И Катя видела, как Володя, прежде чем толкнуть Сему вниз, резко крутил его вместе с ледянкой.
— Ура! — кричал Сема, вихрем слетая с горки.
Володьку и Пашку турнули домой, и на горке остались Катя и Сема.
— Хочешь на ледянке прокатиться? — предложил Сема. — Иди садись… Держись только крепче… Вот так, — объяснил Сема, придерживая ледянку, чтобы она не скатилась раньше.
Катя уселась, и он толкнул ее с горки.
— Ну как, здорово? — спросил Сема, когда сам на Катиных санках съехал вниз.
— Хорошо! — улыбнулась Катя. — Даже дух захватывает!
— Сам сделал ледянку! — похвастался Сема. — Ни у кого такой нет.
На горку они поднимались вместе. Солнце уже заходило за зубчатые верхушки темного леса. Дорога, на которую все время поглядывала Катя, покрылась длинными лиловыми тенями.
— Я побегу, — вдруг сказала Катя, увидав, как от леса отделилась подвода. — Мне домой пора…
— Завтра опять приходи! — закричал ей вслед Сема. — Еще прокатиться дам!
Прибежав домой, Катя взяла с печки рукавицу и, выйдя на крыльцо, стала ждать. А когда послышался скрип саней и Катя увидела, как Колокольчик и дядя Ефим показались из сумерек, у нее застучало сердце.
— Тпру! — остановил у крыльца лошадь Ефим и как ни в чем не бывало осведомился: — Катька, ты мою рукавицу не находила?
— Нашла, дядя Ефим, — радостно ответила Катя и сбежала с крыльца. — Возьмите, вот она…
Ефим надел рукавицу, и заиндевевшие брови его поползли вверх от удивления:
— Никак, залатала?! — почти восторженно спросил он. — Ну и ну… Да ты и впрямь жалельщица… Молодчина!
Он легонько хлестнул Колокольчика вожжой, тот напрягся и с первого рывка стронул воз с места.
ДОЖДЬ
В окно Ленька видит, как стая воробьев слетела с газона и, не переставая щебетать, укрылась в зелени недавно распустившихся тополей.
При виде первого весеннего дождика к Леньке вдруг подступает радость. Он подходит к телефону и набирает номер своего приятеля Мишки, который живет на другой улице.
— Алло! — кричит Ленька. — Миш, это ты?
— Ну, я…
— Видал, какой дождичек шпарит… Весна!
— Что?! — удивление спрашивает Мишка.
— Дождь, говорю, идет! — с радостным возбуждением кричит в трубку Ленька.
В августе 42-го герои повести сумели уйти живыми из разбомбленного города и долгие месяцы жили в эвакуации, в степном заволжском селе. Но наконец в апреле 1943-го сталинградские дети стали возвращаться в родной дом и привыкать к мирной жизни — играть, дружить, враждовать, помогать друг другу и взрослым.
«Встретимся на высоте» — третья книга тюменской писательницы для подростков. Заглавная повесть и повесть «Починок Кукуй», изданные в Свердловске, уже известны читателю, «Красная ель» печатается впервые. Объединение повестей в одну книгу не случайно, ибо они — о трех юных поколениях, неразрывно связанных между собою, как звенья одной цепи. Тимка Мазунин в голодные двадцатые годы вместе с продотрядом заготавливает хлеб в глухих деревнях одной из уральских волостей и гибнет от рук злобствующих врагов.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Известный детский писатель, автор всеми любимых книг «Дядя Фёдор, пёс и кот», «Крокодил Гена и его друзья» с присущим ему юмором и авторскими комментариями рассказывает детям русские народные сказки.
Книга о детдомовском пареньке, на долю которого выпало суровое испытание — долгая и трудная дорога, полная встреч с самыми разными представителями человеческого племени. Книга о дружбе и предательстве, честности и подлости, бескорыстии и жадности, великодушии и чёрствости людской; о том, что в любых ситуациях, при любых жизненных испытаниях надо оставаться человеком; о том, что хороших людей на свете очень много, они вокруг нас — просто нужно их замечать. Книга написана очень лёгким, но выразительным слогом, читается на одном дыхании; местами вызывает улыбку и даже смех, местами — слёзы от жалости к главному герою, местами — зубовный скрежет от злости на некоторых представителей рода человеческого и на несправедливость жизни.