За журавлями - [17]

— От Москвы до этого места двести пятьдесят один километр, — отметил Сенька.

— Запомним: двойка, пятерка и кол, — сказал Петька. — Теперь пойдем назад.

И ребята, считая шаги, вернулись к штабелям. У штабелей никого не было. Забравшись наверх, Петька заплясал, подпевая:

Сидит Гитлер на заборе,

В эрзац обувается,

На морозе коченеет,

Посинел — ругается.

Он хотел запеть еще частушку, но увидел, как по шоссе друг за другом ехали мотоциклисты. Четверо. Увидел их и Сенька.

— Сматывайся, — прыгнув в сугроб, зашептал Петька.

— Подожди, — подскочив к нему, остановил Сенька. — Увидят — стрелять начнут… Давай спрячемся.

Притаившись за штабелем, ребята смотрели на дорогу. Мотоциклисты приближались. Стало слышно тарахтенье моторов. Вдруг все заглохло, и на взгорке, с автоматами на шее, показались немцы. Они зашли за крайний штабель. Ребята прислушались. Голосов не слышно, только свистит между бревен ветер да где-то в лесу затрещала сорока.

— Пойду погляжу, что они там делают, — не вытерпел Петька.

Он подполз к штабелю, за которым укрылись автоматчики и, увидев в руках у одного из немцев бутылку с мутной жидкостью, догадался: «Самогонку лакать будут». Второй фриц резал на бревне большой шматок сала. У Петьки даже под ложечкой засосало. «Вот, гады, — подумал он, — салом обжираются». Сглотнув слюну, он хотел было крикнуть им что-нибудь озорное, ругательное, но сдержался. Разлив самогонку, немцы выпили и стали закусывать. Петька жестом позвал к себе Сеньку, но тут же остановил его, заметив, что фрицы собираются уходить. Немцы спустились к дороге, и скоро ребята услышали, как затарахтели, захлопали мотоциклы.

— Уехали, гады! — выругался Петька. — Сейчас небось по дворам шастать начнут. Сало, масло, яйки искать будут…

Домой возвращались той же дорогой. Колючий ветер бил в лицо, обжигал щеки. В лесу вовсю разыгралась вьюга. Иногда даже не видно было стволов деревьев. И тогда казалось, что макушки елей и сосен повисли в воздухе. Ребятам хотелось есть. И вспомнил тут Петька, как ездил он с бабкой Глафирой в город на базар, как накупила она ему гостинцев на целую пятерку. Всю дорогу, пока ехали обратно до самых Бубёнок, уминал он вкусные пряники и баранки.

— Ешь, сирота, — приговаривала бабка. — Мы с тобой одни теперь остались.

Петька знал, что отец его погиб на далеком озере Хасан. И он, Петька, не очень-то любивший географию, без ошибки мог показать на любой географической карте, будь она даже без надписей, то место, где находится это озеро. Матери он не помнил, она умерла давно, при его, Петькиных, родах. Вспомнил еще Петька почему-то Ленку Гуськову, как сидел с ней за партой в четвертом классе и как разлил чернила на ее тетрадку. Петька был уверен, что Ленка обязательно пожалуется учительнице, но Ленка спрятала тетрадку в парту, сказала тогда Петьке: «Ничего, Горохов, ты ведь нечаянно». А когда учительница подошла к Ленке и спросила у нее тетрадку с домашним заданием, Ленка ответила, что забыла дома… С тех пор Петька стал дружить с Ленкой. Бабка Глафира, как увидит Ленку на улице, смеется: «Вон невеста твоя бегает. Верткая стрекоза. Вырастет, ухватистая будет. И голосок у нее чисто хрустальный». Петька от этих слов сильно краснеет и сердится на бабку.

Незаметно вошли в деревню. У Сенькиной избы встретился Абашкин, с подстреленным петухом в руках. Своего петуха Сенька узнал сразу: гребешок мясистый, распухший, а крылья светло-коричневые.

— Нашего петуха убил? — смело спросил Сенька.

— Ну?

— Платить должен… Хлеба давай!

— А плетки не хочешь? — ответил Абашкин и, взглянув на стоящего рядом Петьку, спросил начальственно: — Ты еще, сопляк, не поймал снегиря для господина майора?

— А ты попробуй поймай его, — ответил Петька. — Что, снегирь дурак, что ли? Он без приманки в западню не лезет.

— «Не лезет», — передразнил староста. — Я вот скажу Гансу, чтобы он тебя домой без снегиря не пускал… Попляшешь тогда на морозе ночку, щенок.

Когда Абашкин ушел, Петька вздохнул:

— А ведь правда, паразиты, на мороз выгонят. Уже выгоняли раз.

— Не горюй, — успокоил его Сенька. — Постой тут. — Сенька побежал домой и скоро вернулся с клеткой. В клетке сидел красногрудый снегирь. — На, возьми, — сказал он Петьке. — А я побегу. Замерз маленько… С дядей Пашей встретимся вечером у Гуськовых…

10

Командир партизанского отряда Сомлев вместе с начальником разведки знакомились с донесениями связных:

«В Медведки прибыли пять бронетранспортеров, — читал начальник разведки. — Горючее находится в бывшем складе МТС. Скворец».

«В Селезневе расстреляли четырех местных жителей за укрытие раненых красноармейцев. Тридцати пяти человекам объявлено, под расписку, что будет отправка в Германию. О сроке отправки сообщу дополнительно. Крот».

«Заготовили отряду продукты. Подъезжайте в условленное место. Подсолнух».

— Это от Никифора из Сосновки, — пояснил начальник разведки. — Сегодня пошлем подводу.

— Возницу обеспечьте скрытой охраной, — посоветовал командир отряда.

— А это от Рубцова из Бубёнок: «Одиннадцать штабелей бревен, — прочитал начальник разведки, — не охраняются. Местонахождение: шоссе Москва — Минск около 251-го километра. Никакого строительства пока не ведется. Соболь».