За всю любовь - [55]

Но все люди разные, Джорджо когда-то ей об этом сказал. И сейчас она не может его разочаровать, забыть то мастерство, которое он стремился ей привить. Когда священник посыпал пеплом гроб и окропил его святой водой, Линда выходит вперед, достает из сумки блокнот, открывает заложенную страницу и начинает читать.

Дорогой дядя,

сегодня я хочу почтить твою память и сказать, кем ты всегда был и останешься для меня. Я не хочу думать, что тебя больше нет, ты всегда будешь в моей жизни. Ты дарил мне бесконечную любовь, которую я ощущала даже в мелочах. Ты всегда заботился о том, чтобы я была счастлива, и говорил: «Иди уверенно к своему счастью и обходи стороной превратности судьбы».

В детстве, когда мама и папа были заняты, ты заботился обо мне: делал деревянные игрушки, приезжал за мной в школу, готовил еду, закутывал меня в одеяло перед сном. Когда я росла, ты учил меня любить искусство, творить своими руками, не бояться ошибаться, ведь только в несовершенстве кроется магия, так ты всегда говорил.

Твои смелость и неутомимая сила в преодолении препятствий навсегда останутся для меня путеводной звездой и напутствием. Я не хочу говорить о тебе так, будто тебя больше нет, потому что чувствую, что и сейчас ты рядом. И теперь настало время, чтобы я продолжила дело всей твоей жизни. Я знаю, что у меня все получится, если я буду слушать твой голос, который и сейчас слышу в тишине.

Ты указываешь мне мой путь, и с твоим благословением мне ничто не страшно.

Спасибо, дядя.

За те слова, что ты мне не сказал, а я их поняла лишь сейчас.

Ты навсегда останешься в моем сердце.

Небольшой круг людей растроганно аплодирует, но тихо, почти неслышно, а чуть поодаль два скрипача начинают играть «Сарабанду» Генделя. Гроб в причудливом голубом чехле медленно погружается в могилу, как маленькая лодочка, падающая в бездну.

Мало-помалу люди начинают подходить ближе, каждый срывает красную гвоздику и бросает в яму, а затем приносит родственникам ритуальные соболезнования. Линда приветствует всех, пожимает руки, признательно улыбается, и это ее невероятно изматывает, потому что лиц слишком много и слишком много разных слов, к которым надо прислушиваться. Кажется, что они эхом отдаются в пустоте, образовавшейся внутри. Поэтому, убедившись, что на нее никто не смотрит, она потихоньку уходит по узкой аллее, поднимающейся на холм. Ком внутри камнем давит на грудь. Образ дяди, закрытого в этом маленьком гробу и погребенного на глубине нескольких метров под землей, пульсирует в голове, вызывая незнакомое чувство клаустрофобии. Из груди вырывается хрип, она хочет разбить лед, мешающий дышать. Линде хочется плакать навзрыд, но слез нет, и в горле ком.

Внезапно чья-то сильная рука ложится ей на плечо. И теплое прикосновение мгновенно растапливает глыбу боли. Линде не нужно смотреть на этого человека, чтобы узнать его руку. И все же она с любопытством и страхом оборачивается. И вот они, его глаза, которые говорят красноречивее всяких слов.

Линда и Алессандро.

Они тонут в глазах друг друга.

Алессандро протягивает руку и нежно гладит ее по щеке. Она сжимает его запястье, погружается в его объятия и замирает. Ей с ним так тепло и спокойно, Линда знает это, как никто другой.

И вдруг слезы облегчения хлынули обильными потоками, и она вся сотрясается от рыданий, которые приносят спасение и исцеление.

Алессандро дает ей выплакаться. Он знает, что слова сейчас не нужны. Он приехал неизвестно откуда, из-за той стены, которую она сама возвела между ними, чтобы избавить ее от боли. Он приехал к ней, чтобы дать то, что ей нужно. Только он, и никто другой, может заполнить пустоту. Он не исчезнет. Теперь Линда в безопасности.

Глава 10

– Я знала, – шепчет Линда. – Знала, что ты не оставишь меня одну.

Алессандро смотрит ей в глаза, и она тонет в его взгляде, наполняясь спокойствием.

– Я так устала, Але, пожалуйста, забери меня отсюда, – говорит она еле слышно.

Голос у нее охрип от слез, которые все текут и текут. Все барьеры сломаны, и боль изливается наружу. И только Алессандро знает, как облегчить ее страдания. Ничего не говоря, он берет ее за руку и ведет по проселочной дороге к пятачку асфальта, где припаркован его черный «Харлей Роад Кинг». Линда покорно идет вместе с ним. Сейчас она пошла бы за ним куда угодно. Алессандро помогает ей сесть на заднее сиденье мотоцикла, затем садится сам, включает двигатель и решительно разгоняется.

Через несколько метров они уже едут по асфальтированной дороге к лесу Кансильо. Линда прижимается к нему всем телом, как к источнику жизни. Сейчас она ни о чем не хочет думать, лишь понимает, что Алессандро будет рядом всегда, когда ей это будет нужно. И это несмотря на то, что не так давно она обвиняла его в обратном. Но сейчас Алессандро здесь. А Томмазо – нет.

Линда прислоняется головой к спине Але, чувствует себя дома и хочет выплакать последние слезы, которые высушит встречный ветер. Она не знает, куда он ее везет, но чувствует себя с ним защищенной.

Линда до сих пор помнит, как в юности Алессандро катал ее на своей белой «Веспе» – полумертвой развалине, которая то и дело ломалась, и им приходилось возвращаться домой пешком. Теперь он взрослый мужчина на великолепном «Харлее», который плавно прорезает дорогу, будто следуя за опускающимся между гор солнечным огненным диском.