За волной океана - [5]

Раздумья майора прервал телефонный звонок. Звонили издалека, и Кошкин не сразу узнал басовитый, с хрипотцой голос бригадира рыболовецкого колхоза «Маяк» Кречета.

— Доброе утро, Василий Петрович, — откликнулся майор. — Слушаю. Что там у вас? Следы? Так, так, ясно... Пограничникам не сообщил?

— Понимаешь, Федор Герасимович, какая хреновина... Сдается, что тут по твоей части работа. Я ведь старый волк... А пограничникам передать не смог: связи нет, барахлит линия, поэтому тебя и беспокою.

— Понятно... — в раздумье протянул Кошкин, хотя понятного в этом раннем звонке Кречета пока было ноль целых и ноль десятых. — Спасибо тебе, Василий Петрович, за сигнал. Я дам знать на заставу.

Кошкин хорошо знал места, где располагался колхоз. Нередко и местные жители, и городские приезжали на побережье посидеть на природе, подышать морским воздухом, порыбачить, но с наступлением сумерек надлежало убыть — неподалеку проходила пограничная зона. Нарушений государственной границы раньше здесь не замечалось. И вдруг — звонок...

Кречета, мичмана запаса, Кошкин знал, когда служил еще лейтенантом. С тех пор Кречет заметно постарел, седин прибавилось, и трудно было сейчас увидеть в нем лихого боцмана с торпедного катера, не раз вступавшего в поединки с врагом. Летом сорок четвертого во время одного такого боя с гитлеровскими кораблями боцмана ранило в руку, а его друга торпедиста Тараса Горбаня, бухгалтера этого же колхоза, в ногу. И теперь Василий Петрович нередко жаловался: старая рана, дескать, покоя не дает, хорошо хоть точную погоду предсказывает...

Первое, о чем подумал Кошкин, — доложить генералу Сергееву, затем переговорить с пограничным отрядом. Майор тут же позвонил своему начальнику:

— Товарищ генерал, пришла шифровка из Центра, да и тут есть еще одна новость. Посылаю за вами дежурную машину.

— Я сейчас буду, — коротко ответил генерал. — Свяжитесь с пограничниками, что у них нового?

— Слушаюсь!..

Кошкин положил трубку, втянул поглубже сырой, влажный воздух. Звезды на небе уже погасли, небо слегка порозовело, казалось, еще немного — и сквозь тучи прорежется румяное солнце. Майор взглянул в сторону гряды скалистых сопок, за которой находился рыболовецкий колхоз «Маяк». За час на катере туда можно добраться. Майор стал нервничать, мало того что ночь не спал, теперь наверняка предстоит поездка к рыбакам, а ему после дежурства хотелось бы принять баньку на дому, отдохнуть, а может, даже с сыном сходить в кино. Пожалуй, ему, Кошкину, больше всего генерал дает всяких заданий, и сердиться Федору не приходится, потому что он по-своему любит генерала. Правда, порой у Сергеева взгляд суровый, как у коршуна, но по натуре своей он добрый...

Дежурный по морской бригаде сторожевых кораблей капитан 3-го ранга Скрябин на вопрос Кошкина ответил, что корабли, как и положено, несут дозорную службу. Ничего особенного за минувшие сутки не произошло, если не считать, что в полночь у мыса Светлый было замечено иностранное судно. Оно застопорило ход неподалеку от наших территориальных вод. Командир «Вихря» капитан 2-го ранга Сокол взял его под наблюдение. Судно с час пролежало в дрейфе, потом направилось в сторону Каменных братьев, так называли группу мелких островов, а когда поднялся ветер, укрылось за скалами. В три часа ночи оно ушло.

— Рыбачили? — поинтересовался Кошкин.

— Кто их знает. В трюмы не заглядывал. А что тебя волнует, Федор Герасимович?

— Бригадир Кречет уверяет: ночью кто-то вышел из воды.

Капитан 3-го ранга Скрябин неудачно пошутил:

— Из воды выходят только водяные. — И после недолгой паузы, сглаживая неловкость, добавил: — Недавно держал связь с заставой. Там все спокойно.

— Мог нарушитель высадиться на берег с подводной лодки? — напрямую спросил Кошкин.

Скрябин пояснил, что, хотя море в прибрежной полосе колхоза неглубокое, подводная лодка могла совершить высадку.

— Теоретически могла, — басил в трубку капитан 3-го ранга, — но не стану утверждать, что она это сделала. Тут, Федор Герасимович, большой риск: круглосуточно курсируют наши пограничные корабли, ей не пройти.

— А судно? — упорно стоял на своем майор. — Оно могло выбросить нарушителя?

— Вариант не исключен. — Поразмыслив, Скрябин предложил: — Я сейчас свяжусь с дозорными кораблями. Значит, в районе колхоза «Маяк»?

— В том месте, где проводились учебные спуски водолазов. Помните? Я тогда своего сына на катере притащил. Ну, жду от вас вестей. Да, вот еще что, — вспомнил Кошкин, — передайте, пожалуйста, старпому «Ястреба» Покрасову, что завтра я жду его у себя.

— Понял, — по-военному коротко отчеканил Скрябин.

В это время отворилась дверь, и в комнату дежурного вошел генерал Сергеев. Кошкин вытянулся, поднес руку к козырьку фуражки и начал было рапортовать, как и полагается по уставу, но генерал прервал его:

— Что за шифровка?

Сергеев, высокий, чуть сутулый, с худощавым лицом и карими глазами, над которыми топорщились седые брови, присел на стул. Кошкин между тем достал из стола папку, где хранились поступившие документы во время его дежурства, вынул оттуда листок, свернутый вдвое, и отдал его генералу. Сергеев ознакомился с шифровкой. Центр сообщал, что из-под наблюдения ушел агент. Вероятнее всего, он направится в северный город, где попытается морем уйти за границу. «Требую принять строгие, надлежащие меры», — заканчивалась шифровка генерал-лейтенанта Коврова.