— Много милостей твоих, государь, на меня, недостойного!
— И никакой тут милости нет, — добродушно сказал Тишайший. — Не могу же я в нашем государстве воеводам давать озоровать. Ну, так кого же пошлём, Сергеич? — спросил он Матвеева.
— Государь, — ответил последний, — да кого же и послать-то, как не дохтура Яглина? Пусть привезёт он свияжского воеводу. Мы ему грамоту дадим. Да заодно он и старика отца повидает.
— Ну, его так его!
Скоро все ушли из покоев царя.
Потёмкин ехал домой злой-презлой. Мало того, что его оторвали от спокойного воеводства и посылают опять на многолетнее странствование за рубеж, его месть не удалась, да вдобавок его злейшего врага, которого он пытался погубить, дают ему же в посольство!
Со злости у воеводы на другой день разлилась желчь, и он слёг в постель.
Яглин вместе с Матвеевым заехал от царя к боярину, в доме которого осталась его жена.
Элеонора и жена Матвеева ещё не спали и дожидались своих мужей.
— Ну, молодица, — сказал Матвеев, входя, — радуйся: твой муж в милость царскую вошёл.
Яглин рассказал Элеоноре, как царь милостиво отнёсся к нему и даже посылает его с новым посольством во Францию. Молодая женщина от радости даже всплеснула руками.
— Я опять увижу мою прекрасную родину? — воскликнула она. — О, как я рада!..
— Если ты рада видеть свою родину, то поймёшь мою радость, когда я нашёл свою, — сказал Роман Андреевич и затем, взяв жену за руку и подведя её к Матвееву, поклонился: — Его благодари: без него быть бы мне в ссылке, если не на плахе.
