За пеленой тысячелетий - [48]

«Главная доблесть персов – мужество»

Геродот (V в. до н.э.)

Часть 3

План лидийского царя

На следующее утро персидские воины с удивлением обнаружили, что скифские всадники с противоположного берега ушли. Ещё вчера весь берег был усыпан вражескими лучниками в кожаных безрукавках, а сегодня ничто не напоминало об их присутствии. Царица массагетов Томирис не обманула и отвела своих воинов дальше в степь.

Когда об этом доложили Киру, он задумался. Что это было на самом деле? Выполнение обещания или заманивание врага подальше в свои земли? Чтобы там, в таинственных и бескрайних степях, где расстояния измеряются ходом коня за день, растянуть войско царя царей и уничтожить? В любом случае, доверять безоглядно, этим варварам не следовало. Уже один раз мидянское царство поверило скифам, их лживым помыслам, и оказалось на двадцать восемь лет под их гнётом. Тогда только хитрость царя Киаксара позволило избавиться от ига степняков.

Кир умел оценивать деяния предков и извлекать из них уроки. Поэтому он не кинулся слепо на тот берег, а велел разослать дозоры, на дневной переход коня. Полетели по приказу царя конные дружины на тот берег. Выискивая и вынюхивая скифских всадников, но ни кого не обнаружили. Посланные возвращались и приносили благие вести. Увидев персидских всадников, варвары уходили дальше в свои степи и терялись среди барханов. Целый день персы без устали рыскали в землях массагетов. Как хищные волки, в поисках добычи они проверили каждый куст, каждую лощину, но всё было тихо и спокойно в великой степи.

Скифы отошли на три дня от берега полноводной реки, и путь вперёд свободен и открыт. Слушая такие донесения, царь хмурился, наматывая на палец подкрашенную хной бороду. Что-то терзало его, сдавливало грудь, не давало успокоиться. Он искоса посматривал на своих военачальников и молчал. Они нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая решения царя. По их виду он догадывался, что они готовы хоть сейчас ринуться на тот берег и кинуться вслед скифам. А он медлил. Один только верный Гарпаг молчал, ни чем не выдавая своего нетерпения.

-Что скажешь, Гарпаг? – царь вперил в военачальника немигающий, тяжёлый взгляд. – Пора переправляться на тот берег? Не готовят нам варвары ловушку?

Умудрённый опытом воин пригладил бороду и степенно ответил.

-Великий царь! Если ты решил выслушать раба своего, то я, ничтожный, осмелюсь сказать своё слово. – Гарпаг помолчал, осмотрелся вокруг. Царь нетерпеливо сдвинул брови, и Гарпаг поспешил закончить свою мысль: - Если мы и дальше будем находиться на этом берегу, то никогда не узнаем какого цвета шатёр у царицы варваров Томирис. А варвары не узнают, каково остриё наших мечей и копий. Я считаю, что надо со всей осторожностью переправляться на тот берег и вступить в земли массагетов. Тем более дозорные воины доносят, что скифов поблизости нет... Вот моё мнение... Я всё сказал.

Гарпаг сел. После этих слов сомнения царя понемногу стали рассеиваться. Он привык доверять своему старому полководцу и знал, что тот редко ошибается.

Кир отдал приказ о начале переправы. Задвигалось, зашевелилось огромное войско, как будто тело исполинского животного. Всё пришло в движение, и десятки тысяч ног вспенили спокойные до этого воды Аракса. Повинуясь приказам, носильщики устремились к берегу с лёгкими плотами. Более тяжёлые плоты, предназначенные для колесниц, уже покачивались на волнах, готовые принять первый груз. На кораблях, посреди реки, лучники нацелили острия своих стрел в сторону противоположного берега.

К царю царей подскакал конный вестовой. Он спешился, припал на одно колено и доложил, что первые сотни достигли того берега, и закрепились на нём. Кир и сам уже видел развивающийся стяг на противоположном берегу. Царь стоял в окружении военачальников и телохранителей и наблюдал за переправой войска. Всё новые и новые полки подходили к берегу, переваливаясь через прибрежную насыпь, и скатывались к воде. Пешие воины шли, закинув за спину ассирийские, покрытые кожей, щиты, с копьями в руках. Поножи и широкие пояса сверкали на солнце так, что было больно смотреть.

Воины шли, вытирая на лицах грязный пот и с нетерпением ожидая момента, когда смогут достигнуть речной прохлады. Всадники вели в поводу, почувствовавших влагу, и от этого нетерпеливых, коней. Катились страшные колесницы, сдерживаемые умелыми руками возниц. То в одном месте, то в другом слышался неожиданный вскрик, и в разные стороны летели кровавые куски мяса. В толчее, которую создавали десятки тысяч людей, кто-нибудь да попадал под смертельные ножи. На секунду движение прекращалось, но потом возобновлялось вновь. Воины обходили кровавое пятно на песке и людская лава катилась дальше.

Этот поток вооружённых людей был неудержим. Казалось, что вся Азия пришла к берегам Скифии, желая раздавить её своей мощью.

В числе первых воинов, которые взошли на плоты, чтобы причалить к противоположному берегу, была и сотня Араша. Десять рабов, набранных из покорённых народов, управляли плотом, на котором расположилась полусотня Араша. Два чернокожих надсмотрщика-нубийца, то и дело хлестали плетьми по оголённым телам, подгоняя. Рабы боролись с течением, но все равно плоты понемногу сносило в сторону. Справа и слева плыли другие сотни из тысячи Мазареса. Сам военачальник остался на берегу, зорко наблюдая за погрузкой воинов. Араш стоял у самого края плота и всматривался в противоположный берег. Сотник торопился и временами подгонял рабов. Он хотел быть первым из тех, кто ступит на противоположный берег. За это, он знал, его ждёт награда из рук самого повелителя.