За пеленой тысячелетий - [47]

-Что же ты, отец, не помогаешь матери? - Спаргапис отстранился и недовольно посмотрел на отца. – Опасность надвигается на наши кочевья, а ты...

-Ах ты... Ты что?... Ты кого вздумал учить? - Ариант мгновенно вышел из себя. Он стал шарить рукой по поясу, в поисках меча. Но с оружием запрещалось входить в царский шатер, и меч остался у стражи. Сын с улыбкой смотрел на эти телодвижения пьяного отца.

Томирис хлопнула в ладоши. Вбежала стража и остановилась у входа.

-Отведите Арианта в его шатёр. Он устал и хочет отдохнуть, - распорядилась она.

Муж и отец, сверкнул очами, но ничего возразить не посмел. Он резко, так что потухла половина свечей, развернулся и в сопровождении стражи вышел из шатра.

-Ты всё видел, сын, - после долгого молчания произнесла Томирис. – Вот поэтому ты мне нужен. Кроме тебя мне опереться не на кого. Жрецы плетут свои интриги. Знать свои. А я одна, посередине.

Они опять помолчали. Потом царица встала, прошлась по шатру. Повернулась к сыну, настороженно следившему за матерью глазами.

-Завтра все массагетские племена выступают против персов. Ты возглавишь их. Так я решила и так будет.

Глаза Спаргаписа зажглись радостью. Он припал на одно колено, поцеловал край одежды царицы.

-Поднимись, - Томирис подняла сына, произнесла, глядя прямо в глаза: - Если поход будет удачным, то ты займёшь моё место. Воины ещё не растеряли свою любовь к тебе. И с их помощью ты усмиришь непокорных и станешь царём... Но это в том случае, если мы одержим верх над царём Киром. А это будет нелегко. Как мне доложили лазутчики, он собрал огромную армию и уже движется в нашу сторону. Поэтому будь благоразумным и, не медля, выступай навстречу... А я буду тебя здесь дожидаться. Всё, ступай, и готовь войско. Время не терпит.

Поклонившись, Спаргапис покинул шатёр матери. Томирис опять осталась одна.

Одиночество её длилось недолго. Полог опять раздвинулся, и показалась голова воина. Глаза Томирис зажглись огнём, и в них засверкала любовь. Она кинулась к нему навстречу.

-Любый. Где же ты пропадал столько времени? Я истосковалась вся.

-К тебе пробиться невозможно, - Атей поцеловал ей руки. – Только ночью это мне и удалось.

Томирис, лаская возлюбленного, вспомнила, как они встретились.

...Тогда Томирисс не спалось. Всю ночь она ворочалась, не в силах сомкнуть глаз. На рассвете вышла из юрты, приказала подать её любимого, вороного коня. Стражник, подведший ей коня, был молод и красив. На его груди под кольчугой перекатывались бугры мышц.

«Кажется, его зовут Атей» – подумала она тогда и приказала ему следовать за собой.

Она привязалась к нему и полюбила сильно, страстно, пылко. Так как только могла любить она одна, не боявшаяся ничего на свете. Атей тоже боготворил её и называл своей царицей...

С той поры минуло уже много лет, а чувства их не охладели. Атей почувствовал, что Томирис сегодня не такая как обычно. Спросил:

-Тебя что-то волнует?

-Не хорошее предчувствие гложет мне душу, - пожаловалась она. – Хотя гадатели и предсказали победу, но что-то тревожно мне.

-Когда войско выступает? – спросил Атей.

-Завтра, поутру. Сын поведёт и да сопутствует ему удача. Пусть поможет ему бог Арей, великий покровитель всех воинов.

-Спаргапис? – в голосе Атея послышалось удивление.

-А что тебя удивляет? Он мой сын. А значит продолжатель моего дела, и моего отца Спаргапита.

Только к тому времени, когда стан начал просыпаться, влюблённые смогли расстаться. Атей незаметно выскользнул из шатра и растворился среди люда, который заполонил пространство перед царским шатром. Все ждали, что царица выйдет и скажет последнее, напутственное слово войску, выступающему в поход.

И она вышла. Как всегда строгая, одетая в царственный наряд, в высоком головном уборе, обсыпанном драгоценными камнями. Телохранители, все в начищенных до блеска латах, выстроились полукругом, оттесняя подальше людей и образуя гигантский круг. В центре круга остались только сын Спаргапис, и она – царица всех массагетов Томирис. Оглядела притихшую толпу и сказала, обращаясь как будто к сыну, но в тоже время и ко всем.

-Скифы, - голос её звенел. – Великая беда подступила к самым границам наших кочевий. Мидянский царь Кир, ненасытный в своей алчности вознамерился покорить свободные скифские племена и подвести их под свою руку. Такого не было никогда и не будет впредь, чтобы скифские племена кому-нибудь платили дань. Вся степь откликнулась на наш призыв, и разные племена прислали своих воинов... Мы выстоим в этой битве. Ведь каждый воин, вскормленный матерью-землёй, становится непобедим. Тот, кто не вернётся с этой битвы, будет пировать за одним столом с богами, и станет вровень с ними... Великая Табити с нами и она поможет своим детям одолеть грозного врага.

Последние слова царицы потонули в криках воинов. Они стояли, потрясая оружием и готовы были хоть сейчас ринуться в кровавую битву. Томирис дала знак, и войско стало строиться. По мере построения полки вытягивались из долины и исчезали среди холмов. Каждое племя, проходившее мимо царицы, издавало свой боевой клич. Она всё стояла и смотрела в ту точку горизонта, где исчез во главе передовых сотен, её сын.