За океан. Путевые записки - [84]

За методистскою церковью начинается часть главного хода, называемая готическою галереей, так как в одном месте тут имеется весьма красивая арка, около 60 футов в поперечнике. Подле этой арки проводник предложил остановиться и прислушаться. В отдалении послышались равномерно повторяемые звуки: где-то в стене вытекает капля за каплей вода и падает в бассейн. Это невидимое явление называется водяными часами. Замечательно, что равномерное падение капель продолжается непрерывно как летом, так и зимою, но место падения воды скрыто и еще не найдено, а быть может, и вовсе недоступно.

Еще через полчаса пути мы подошли к столбу с надписью «Stop here» (остановись); проводник просил нас подождать, а сам отобрал от нас лампы и ушел назад. Через несколько минут мы остались в совершенной темноте, с которою не может сравниться самая темная ночь. Признаться сказать, тут, под землею, оставаться в темноте даже страшно… но вот в конце поворота галереи мы увидали облик светлого бюста, как бы из белого мрамора. Я тотчас заметил сходство профиля фигуры с портретом матери Вашингтона Марты, который напечатан на американских кредитных билетах в 1 доллар. Оказывается, что проводник, отойдя в известную ему точку за поворотом, зажег яркий белый бенгальский огонь, которого мы однако не могли видеть, но профиль стен галереи осветился и напомнил бюст старой женщины в чепце. После возвращения проводника мы узнали, что он стоял от нас в расстоянии 550 ярдов, т. е. около полуверсты.

Дальнейшая часть готической галереи замечательна весьма разнообразными изломами стен, напоминающими как бы выпуклые фигуры разных зверей, так что это место названо «зверинцем Барнума». У самого же поворота круто направо, вдоль галереи лежит огромный камень около 6 саж. длины и 3 вышины, отделившийся от стены. Он называется гробом великана (Giant’s Coffin), и, действительно, фигура камня напоминает гроб. За этим камнем начинается спуск в нижние ярусы пещер, куда мы пойдем уже завтра. Невдалеке мы натолкнулись на небольшой бассейн с чрезвычайно чистою водою, которую и попили при помощи всегда лежащих тут кружек.

У следующего поворота круто налево мы вышли в обширное расширение главного хода, где увидали несколько небольших домиков, довольно тщательно построенных частью из осколков стен пещеры, частью же из приносного кирпича. Проводник объяснил, что чистый воздух пещеры и совершенное постоянство температуры дали повод предполагать, что пребывание в пещере должно быть весьма полезно слабогрудым и чахоточным. В 1843 году 15 человек больных порешили здесь поселиться и надеялись выздороветь. Они приказали выстроить тут 9 домиков и устроились с полным комфортом. Главным побудительным поводом к такому решению служила уверенность, что воздух пещеры при такой же чистоте, как воздух в нагорных климатических станциях, не имеет его разреженности и потому должен быть особенно целебен. Однако по прошествии полугода один из пациентов умер, а прочие поспешили оставить это место смерти, догадавшись, что лишь солнце и свежий воздух могут быть полезны человеку.

Еще черев версту дальше мы вышли опять в весьма обширный грот с чудным сводчатым потолком, в который как бы вделаны многочисленные кристаллы кварца, переливавшие разноцветными отблесками от света наших ламп. Это знаменитая Звездная Зала (Star Chamber), имеющая 500 футов длины и 70 ф. высоты по середине. Здесь проводник опять отобрал у нас лампы и, уходя, таинственно произнес: «Good night, 1 will see you again in the morning» (покойной ночи, я увижу вас снова завтра утром). Он отошел довольно далеко, скрылся за большим камнем и, потушив все лампы, оставил горящей только одну; её света было однако достаточно, чтобы произвести полную иллюзию: нам показалось, что мы не в пещере, а среди открытого обширного поля в темную звездную ночь; весь свод был усыпан яркими блестками в виде звездочек. Отсутствие окружающих предметов и полная темнота настолько содействуют обману зрения, что не видно ни свода, ни стен, а блестят лишь эти звездочки. Вероятно, для произведения большего впечатления, наш искусный проводник вдруг прокричал петухом, а затем, приблизившись, настолько усилил освещение, что произвел настоящую зарю. Тут, меняя голоса, он то лаял, то мяукал… и наконец зажег яркий красный бенгальский огонь, воспроизведя полное подобие восходящего солнца. Видно, что американцы не довольствуются созерцанием своих и без того великих чудес природы, а требуют еще и театральных представлений!

Вернувшись к нам, проводник самодовольно улыбался и наслаждался произведенным впечатлением. Вероятно, чтобы его не портить, он объявил, что на сегодня довольно: «пойдемте назад».

Действительно, было уже 11 часов ночи, и пора было возвращаться, дабы запастись силами для завтрашней большой прогулки. Пройдя санитариум с домиками бывших больных, я обратил внимание на множество куч, довольно правильно сложенных из камней, которых прежде мы, однако, не заметили. На каждой куче была карточка с названием какого-нибудь штата. По словам проводника, эти кучи складываются самими посетителями в течение многих лет. Каждый считает своею обязанностью положить камень на кучу — памятник его родного штата. С годами эти кучи растут, а вместе с тем прилежащие части пещеры очищаются от лишних обломков, мешающих ходить. Спутники мои пожелали последовать примеру своих предшественников; техасец, выбрав в стороне огромный камень, старался непременно дотащить его к куче с надписью «Texas» и водворить его на самой вершине. Однако расчет оказался неверен: куча, составленная из мелких, неправильно положенных камней, не выдержала новой тяжести и рассыпалась… Техасец был, видимо, опечален этим случаем: он принял его за дурное предзнаменование для «политики» своего штата.