За океан. Путевые записки - [75]

Шрифт
Интервал

Добравшись до вершины холма, под которым находится пещера, я вошел в небольшой деревянный дом, построенный над самым входом в пещеру. В нижнем этаже этого дома живут сторожа, а в верхнем имеется комната для посетителей, и тут же продают образчики сталактитов и фотографические виды внутренностей пещеры. За обозрение взимают по одному доллару с человека, и осматривать можно во всякое время дня и ночи. Говорят, бывали дни, когда пещеру посещало по 1000 человек и даже более. Обыкновенно спускаются группами по 10 человек, во теперь нас набралось всего четверо, так как сезон путешествий еще не начался. Американцы избегают жары и путешествуют преимущественно в конце лета и осенью. В провожатые явились один белый и два негра. Каждому из нас дали по особому шандалу с тремя свечами и объяснили, что устроенное в пещере электрическое освещение теперь не действует вследствие порчи проводов; впрочем, здесь спускаются всегда со свечами, потому что электрические фонари расположены только в некоторых наиболее обширных гротах, а в прочих всегда могильная темнота. Главный проводник оказался весьма милым и разговорчивым джентльменом и сообщил курьезный случай: на днях одна дама, осматривавшая пещеру ночью, была так восхищена всем виденным, что решила спуститься еще раз, но уже днем, чтобы лучше рассмотреть все достопримечательности при дневном свете!

Итак, вооружившись свечами, мы начали спускаться по узкой, но хорошо устроенной лестнице. Глубина этого первого спуска не велика, саженей 5, но отдельные ходы пещеры лежат на глубине 40 саженей (абсолютная высота долины около 115 саженей). Тотчас по выходе из спусковой галереи, мы очутились в обширном гроте, называемом Сени (Entrance), среди которых находится огромный сталагмит в виде колонны в 20 футов в диаметре и более 30 футов высоты; этот сталагмит назван колонною Вашингтона. Кругом и по стенам грота висит множество красивых сталактитов, между которыми кое-где выделяются блестящие кристаллы кварца. Колонна изборождена желобками и имеет оригинальный желтовато-красный цвет, происходящий, вероятно, от примеси окиси железа. Затем мы двинулись по длинному и извилистому ходу, соединяющему первый грот со следующим. В этом проходе замечательно место, называемое фиш-маркет — пространство на стене, покрытое множеством больших и малых сталактитов, напоминающих своим наружным видом рыб, развешенных для продажи. По этим сталактитам медленно струится вода, так что они всегда мокры и при своей разнообразной окраске действительно напоминают рыб с темными спинками и беленькими брюшками. Длина «рыб» не более 2-х футов, но они очень красивы и приковывают внимание проходящих.

Следующий грот представляет весьма неправильный пол как бы с огромными ступенями, почему самый грот назван театром. Надо заметить, что тут вообще каждое место, каждое сколько-нибудь оригинальное образование получило свое название или в память открывателей, братьев Кампбель, или других лиц, или всего чаще по сходству с каким-нибудь предметом. За театром, вдоль стены снова выделяется множество сталактитов — это ботанический сад; действительно, отдельные колонки и сосульки очень перепутаны и при некотором напряжении фантазии могут напомнить стволы деревьев и кустов. Далее мы вышли в обширный грот, называемый Elfin Ramble (прогулка духов). Он имеет 500 футов длины, 300 футов ширины и различную высоту от 3-х до 20-ти футов. Потолок, или свод, грота представляет множество висящих сталактитов самой причудливой и разнообразной формы, пол же его почти совершенно ровный. При самом входе расположена красивая арка, фантастически перекинутая с одной стороны на другую; она называется натуральным мостом и, очевидно, представляет часть твердой известковой породы, не размытой продолжительным действием воды. На краю грота имеется обширная впадина, весьма значительной глубины, называемая пропастью Плутона. Подле неё небольшое углубление, постоянно наполненное чистою прозрачною водою, — это хрустальный ключ (Cristal spring). Тут лежит кружка, и каждый может испить воды, весьма приятной на вкус. Прозрачность воды такова, что на первый взгляд кажется, будто углубление совершенно пусто, и надо опустят туда руку, чтобы убедиться, что оно действительно наполнено до краев водою. Осветив издали пропасть Плутона, проводник обратил наше внимание на выделяющуюся на темном фоне стены белую фигуру из выпуклых сталактитов, напоминающую человека, окутанного простынею. Эта фигура названа привидением и пугает иногда нервных дам. Наконец на самом краю грота, мы увидели несколько настоящих человеческих костей. Когда они были впервые открыты и было доказано, что это действительно не камни, везде тут валяющиеся, а кости, и притом человеческие, то явилось несколько предположений о том, откуда они взялись? Одни полагали, что это кости случайно попавшего сюда индейца, другие придавали появлению костей романический оттенок, будто это кости прекрасной индианки, спустившейся в пещеру вследствие неразделенной любви и погибшей затем от недостатка пищи. Какой-то старый солдат конфедератской армии, несколько лет тому назад посетивший пещеру, высказал предположение, что это кости его товарища! Он уверял, что во время стоянки его отряда под Шефердстауном (более 100 верст отсюда) его товарищ открыл какую-то небольшую пещеру и, спустившись в нее в другой раз, уже более не возвращался. Быть может, это был просто предлог для побега из армии, что случалось тогда довольно часто. Но старый ветеран убежден, что его товарищ заблудился, затем разными подземными ходами проник, вероятно, наконец сюда, и здесь, уже в нескольких шагах от выхода на свет Божий, погиб от голода и истощения сил. Ученые исследователи пришли однако к заключению, что эти кости принадлежат человеку доисторическому, каменного века. Впрочем, что пещера посещалась людьми и прежде — можно заключить по недавно найденным куску древесного угля и ясно отпечатанному на мягкой глине следу человеческой ступни.


Рекомендуем почитать
Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III

Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.


Сергий Радонежский

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Оноре Габриэль Мирабо. Его жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.