За океан. Путевые записки - [73]
Новую обсерваторию вызвался мне показать один из старейших здешних математиков, профессор Харкнесс (Harkness), под чьим руководством и производится самая постройка. Здания готовы только вчерне, и полы еще не настланы, но мы отлично везде проходили, благодаря перекинутым доскам и пользуясь помощью рабочих. Прежде всего мы вступили в большую круглую башню, назначенную для 26-ти дюймового рефрактора. Особенность этой башни та, что пол поднимается и опускается посредством особого гидравлического механизма. Таким образом здесь не нужно будет употреблять высоких кресел и сложных лестниц, на которые приходится обыкновенно лазить астрономам чуть не с опасностью жизни. При новом устройстве пола, наблюдатель при любом положении трубы будет спокойно сидеть на обыкновенном кресле; стоит нажать особую кнопку механизма, и сам пол вместе с наблюдателем будет следовать за подниманием или опусканием окуляра. Освещение всей обсерватории электрическое, а отопляется она теплою водою. Для воды строится особая водокачка в 50 саженях от главного здания. Особенно практичным и безопасным будет помещение для библиотеки: все полки и шкафы для книг делаются только из железа и стекла.
При обсерватории будет лишь один жилой дом самого директора, все прочие астрономы будут жить в городе. Но внутри главного здания, кроме вычислительной, будут две отдельные комнаты с кроватями и всякими удобствами для дежурных астрономов га случай ненастной погоды. В настоящее время новая обсерватория совершенно готова.
В управлении съемки (Coast and Geodetic Surrey), занимающем обширное и красиво построенное здание, я был принят, как товарищ, самым радушным образом, а бывший при мне директор, или, как он здесь называется, суперинтендент, Менденхол (Т. С. Mendenhall) принял меры, чтобы я мог всё легко осмотреть. На каждом шагу я видел тут что-нибудь новое и поучительное. К сожалению, геодезические работы интересуют в настоящее время такое небольшое число специалистов, что, описывая разные подробности, я боюсь утомит внимание читателя, и потому ограничусь только объяснением весьма остроумного нового базисного прибора, изобретенного одним здешним геодезистом г. Удуорд (Woodward).
В существующих базисных приборах источниками самых крупных ошибок являются: неизвестность коэффициента расширения жезлов от теплоты и неизвестность температуры жезлов при измерении базиса. Эти два источника погрешностей совершенна исключаются в новом приборе. Жезлы, как при сравнениях с нормальною мерой, так и во время измерений базиса, имеют всегда одну и ту же температуру, именно температуру тающего льда, которая, как известно, отличается замечательным постоянством. Для этого мерные жезлы помещаются в особых желобах, наполняемых тающим льдом. При приборе имеется специальный аппарат для измельчения льда в тонкие стружки. По мере таяния, вода вытекает из сосуда чрез маленькие отверстия, сделанные на дне, а сверху подсыпается свежий лед. Верхняя часть желоба открыта и прикрывается лишь куском фланели для более медленного таяния льда в жаркую погоду. В один желоб помещается зараз 40 килограммов льда, а в течение суток или, правильнее, 8-ми рабочих часов потребно около 750 килограммов льда. Такой прибор мог быть осуществлен только в Америке, потому что здесь лед в большом употреблении, и запасы его громадны. В больших городах на каждом шагу попадаются огромные двухконные повозки с лаконическою надписью «Лед» (Ice). В этих повозках лед ежедневно развозится по частным домам, торговым и другим заведениям подобно тому, как развозятся ежедневно письма и газеты. Особых ледников при квартирах не имеется.
Заканчивая описание моего пребывания в Вашингтоне, не могу не рассказать порядков в гостинице; тут в ходу исключительно «американский план», т. е. постоялец поступает на полное содержание, и я должен признаться, что такой «план» имеет значительные преимущества перед «европейским», потому что он избавляет от множества затруднений и мелочных расходов. Тут как-то не чувствуешь, что живешь в гостинице, кажется, будто поселился в семье старого приятеля. В Европе за каждую услугу необходимо платить, и потому иной раз стараешься обойтись и без неё; здесь же все услуги уже включены в плату за комнату, и потому нет основания стесняться; притом услужливые негры сами предлагают свою помощь на каждом шагу, и это делается не из корыстных целей, а именно только из желания быть полезными. Услужливость негров особенно проявляется в столовой во время приемов пищи; вместо европейских меню со множеством блюд и соответствующими ценами, вам подают карточку тоже с бесконечным перечнем блюд, но без означения цен, так что какое бы блюдо вы ни потребовали, это совершенно безразлично, и плата вперед включена в обычную цену комнаты. Не зная названий различных блюд, я часто даже затруднялся в их выборе, и когда по моему указанию подавали что-нибудь совершенно мне не по вкусу, то слуга-негр тотчас замечал это и предлагал принести другое блюдо. На мое замечание, что это будет, быть может, еще хуже, получался ответ: «это ничего, вы попробуете; если не понравится, я принесу еще что-нибудь другое». Словом, негры угощают тут как заботливые хозяева и хлопочут только о том, чтобы вы были сыты и довольны, совершенно не сообразуясь с потраченными продуктами и собственными хлопотами. Их старания бывают подчас даже трогательны.
