За океан. Путевые записки - [64]

Местность между Нью-Йорком и Принстоном представляет слегка волнистую равнину, изобильную растительностью. Постройки почти исключительно деревянные, весьма простой и практичной конструкции. Наружные обшивочные доски располагаются не горизонтально, как у нас, а вертикально. Но в общем можно вообразить, что находишься где-нибудь в России.

Принстон ничтожный городок, вся жизнь которого тесно связана с университетом. Середина города на высоком холме занята роскошными и монументальными каменными постройками разных колледжей, лабораторий и т. п. Всё это утопает в зелени сплошного парка. Через несколько минут я разыскал и дом проф. Юнга, примыкающий к небольшой университетской обсерватории. Профессор увидал меня еще из окна и приветливо замахал руками.

После первых приветствий, хозяин повел меня к себе в кабинет и спросил, не пожелаю ли я вымыть руки. Признаться сказать, я был озадачен этим вопросом, тем более, что, взглянув на свои руки, убедился, что они были чисты. Но впоследствии я узнал из рассказов и личных наблюдений, что американцы, без различия состояния, отличаются поразительною чистоплотностью, унаследованною, как говорят, от индейцев. Во всех железно дорожных воксалах, во всех самых жалких ресторанах и пр., везде перед столовою имеется особое помещение для умывания, и ни один американец не сядет за стол, не вымыв предварительно рук. Потом меня уже не удивляло, что после первых приветствий, вместо того, чтобы предложив сигару или папиросу, как делают у нас, мне предлагали вымыть руки. Не только в комнатах частных домов, но и в официальных кабинетах высокопоставленных лиц, в присутственных местах, непременно имеется умывальник с кранами для теплой и холодной воды и с целой коллекцией красивых мохнатых полотенец. У американцев есть даже особая поговорка, что у них заключен союз между мылом и честью.

Однако, я уклонился от рассказа. К добрейшему профессору я попал перед самым обедом; здесь обедают по провинциальному, ровно в 12 часов. После обеда меня угощали американским домашним прохладительным напитком — чаем со льдом и лимоном (ice tea). Затем мы отправились осматривать обсерваторию при доме. Она устроена только в 1878 году, но снабжена уже несколькими весьма хорошими и ценными инструментами: рефрактором с 9¹/₂ дюймовым объективом Кларка, 4-х дюймовым меридианным кругом, 9-ти дюймовым рефлектором, переносными пассажными инструментами и пр. Главный же инструмент — огромный 23-х дюймовый рефрактор, построенный на средства Гальстеда (Halsted), помещается в особой башне на самом высоком месте города, в университетском саду. Этим рефрактором профессор Юнг производит главным образом свои замечательные спектроскопические наблюдения. Для этой цели к окулярному концу привинчивается особый спектроскоп, в котором вместо призм имеется так называемая диффракционная решетка (Uniting Spectroscope), состоящая из металлической пластинки, на которой при помощи делительной машины нарезаны параллельные черточки, числом около 24 000 на дюйм! Как известно, этим путем получается самый совершенный, так называемый нормальный спектр, не ослабляемый притом поглощениями лучей, как в спектре призматическом.

Юнг предложил воспользоваться совершенно ясною погодой и посмотреть, нет ли на Солнце резкого выступа, протуберанца. Еще сравнительно недавно эти выступы были доступны наблюдениям только в редкие моменты полных солнечных затмений; теперь же, благодаря почти единовременному открытию Жансена и Локьера, их можно наблюдать на Солнце во всякий ясный день, при помощи спектроскопа. Свет выступов так слаб, по сравнению с яркостью самого диска и окружающей землю атмосферы, что видеть их в обыкновенную зрительную трубу нет никакой возможности. Если же навести щель спектроскопа на край Солнца, так, чтобы щель едва касалась края изображения солнечного диска в трубе, то в эту щель попадут одновременно слабые лучи выступа (если он тут имеется) и яркие лучи, отражаемые частицами нашей атмосферы, но так как лучи выступа однородные, одного цвета, то и через спектроскоп они сохраняют полную яркость, тогда как атмосферные лучи разлагаются в длинный спектр и настолько ослабевают, что делаются почти невидимыми. Таким образом, при известной ширине щели, выступы делаются доступными наблюдению. Мы тотчас полезли на лестницу, навели рефрактор на Солнце, пустили в ход часовой механизм и приспособили щель спектроскопа. Обходя последовательно край солнечного диска, для чего спектроскоп вращается около оси, и закрывшись черною тафтою от постороннего света, мы вскоре нашли весьма замечательный и редкий двойной выступ, вершины которого сходились наверху в виде арки. Выступ был весьма красивого пунцового цвета и на глазах заметно изменялся в своих очертаниях. Юнг был так восхищен этим выступом, что решился немедленно снять его фотографию. Для этой цели в окулярное колено спектроскопа стоило лишь вставить небольшую кассетку с приготовленною фотографическою пластинкой. В этих трудах нам пособляли молодой ассистент Юнга г. Рид и университетский механик г. Фишер, знакомый мне еще с 1887 г., так как он тоже был в России, в экспедиции для наблюдения затмения Солнца.