За обиду сего времени - [9]

Армия и флот были относительно небольшими, но каждый здоровый мужчина – и многие женщины – являлись членами рот ополчения, которые проводили постоянные учения, причём уровень нашей подготовки был вполне серьёзным. Впрочем, с индейцами мы не воевали, если не считать недоразумение с мивоками в самом начале нашего пребывания в этих краях; но и тогда ни один мивок не пострадал, а из наших только Сара получила лёгкое ранение от стрелы. А войны с испанцами были весьма маловероятны. Разве что флоту время от времени приходилось сражаться с пиратами – но в наши воды они не заходили с 1599 года, зато в районе Санта-Лусии такие случаи были. Как бы то ни было, кроме небольшого количества профессионалов, каждый солдат и матрос имел и гражданскую профессию.

В экономике же планировался поэтапный переход к социальной системе, которая приветствовала бы предпринимательство, и первые шаги уже были сделаны – сельское хозяйство было в основном в руках крестьян, прибывших на "Москве", многих "победовцев", как теперь именовали тех, кто прибыл на одноимённом коралбе из Невского устья, и даже определённой части индейского населения. Но и здесь система была скорее смешанной – часть тракторов с "Победы" и сельхозмашин со "Святой Елены" были переданы в МТС, организованные в земледельческих районах, там же были организованы клиники и школы, а также доставка тяжелобольных в госпиталя Росса и других городов.

В других же отраслях кое-какие проявления частной инициативы тоже наблюдались, но, как правило, не вполне легальные: так, например, на участке у заместителя начальника одной из артелей золотодобычи, Ореста Подвального, зарытыми нашли около шести килограммов золота – и то лишь потому, что Орест не учёл, что золото взвесили при добыче и потом сразу после прибытия в Форт-Росс. Подвальный был одним из "мажоров", в прошлом близким другом Поросюка, и был родом из Тернополя, но, в отличие от Кирюши, он вёл себя тише воды ниже травы и не кричал ничего об Украине, которая не Россия.

Когда Ореста, простите за каламбур, арестовали, он показал ещё один тайник, где оказалось раза в три больше. Он клялся, что это всё, но тут кто-то вспомнил, что его видели в своё время в лесочке недалеко от его дома в Новомосковске, и там в недавно вскопанной и плохо замаскированной яме оказались ещё свыше двадцати восьми килограммов драгоценного металла. Подвальный ныне сидел под замком в подвале здания Службы Безопасности – как говорится, nomen est omen[14] – и нам предстояло решать, что с ним делать.

Кроме золота, успешно шла добыча нефти под Владимиром; она была легкоизвлекаемой и весьма хорошего качества. Её можно было даже использовать вместо мазута, хотя кое-какие успехи по крекингу уже имели место. А вот месторождения железа, меди и серебра были, как правило, в районах, до которых мы ещё не добрались – в предгорьях Сьерра-Невады, в Нижней Калифорнии, а также на севере Верхней.

Угля же в Калифорнии практически не было; был лигнит, подходящий для отопления, но не более того. А уголь нам понадобится для выплавки стали… нужно будет поскорее добраться либо до Скалистых гор в Колорадо, либо до острова Ванкувер далеко на север. Но пока что железо у нас есть – на него пустили бедную "Москву"…

– Пришли, Лёша, – раздался мелодичный голос Сары, и я увидел, что мы действительно уже стоим у входа в наше Управление.

5. Мы поедем, мы помчимся…

Часть здания Министерства иностранных дел была передана Третьей школе до окончания её строительства, так что большинство наших собраний проходили в моём кабинете. Всех сотрудников он, конечно, и близко не вмещал, поэтому общие собрания назначались на вечерние часы, после закрытия всех учебных заведений. Сегодня был выходной, и, при желании, я мог бы пригласить всех своих сотрудников. Но я решил, что негоже отрывать сотрудниц индейского отдела от семей либо молодых людей – немногие, кто не успел выйти замуж, были, что называется, "в активном поиске", который, по всем признакам, вскоре успешно завершится. Единственным исключением была Сара – не потому, что она – мой заместитель, но и потому, что она сама вызвалась – "я время найду, а Маша пока поиграет с Колей". Ведь, в отличие от своих девочек, она не только не вышла замуж, но и не выказывает никакого матримониального интереса.

И это несмотря на то, что вчерашняя немного угловатая метиска-подросток превратилась в стройную девушку необыкновенной красоты двадцати одного года от рода. Смуглая кожа, черные волосы, карие глаза, лицо, по Лизиному определению не отвечающее обычным канонам красоты, и, тем не менее, прекрасное, фигура, где "всего ровно столько, сколько нужно" – ухажёров за ней было хоть отбавляй, да вот никем она не интересовалась. На все мои вопросы, почему, она отвечала:

– Нашла я такого человека, да он выбрал другую.

И почему-то выразительно смотрела на меня.

Когда я ей на это отвечал, что, мол, на этом неизвестном свет клином не сошёлся, она обижалась. Один раз я её спросил, а как же отец её ребёнка, и она просто заплакала. Сволочь, похоже, этот Машенькин отец, и если я его найду, то даже не знаю, что я с ним сделаю… А вычислить его, вероятно, не так уж и сложно – сколько нас тогда здесь было? Это сейчас одних взрослых по Русской Америке несколько тысяч, не считая индейцев, а также население Святой Елены и Бермуды. И, если уж на то пошло, население Невского устья и Гогланда, и даже Измайлово и Радонежа – тоже скорее наше. Впрочем, как там сейчас, мы, увы, ничего не знаем.