За обиду сего времени - [63]

– Правильно. Кстати, ремесленникам можно предложить остаться здесь.

– Именно так. Ну ладно, передавай привет Орле, – и я, отсалютовав ему так, как это делается в американской армии, взошёл по трапу на корабль, где меня встретил Саша Сикоев самолично.

– А ты что под дождём бегаешь?

– Навестил Вареньку в лазарете, – смутился тот.

– Вот и хорошо. А теперь отведи меня к мадам Пикеринг.

Губернаторша была практически точной копией Гленн Клоуз из концовки "Рокового влечения", тем более, что, как и героиня фильма, она была в начале беременности. Увидев меня, она спросила с аристократическом прононсом:

– Очередной тюремщик? Если хотите меня… использовать, то имейте в виду, я беременна. Вам же будет хуже.

– Позвольте представиться, миссис Пикеринг – Алексей, князь Николаевский и Радонежский, можно просто Алексис. Никто вас "использовать" не хочет – мы, русские, этим не занимаемся. Хотя, должен вам сказать, беременность, согласно нашим врачам, не препятствие для того, чтобы муж и жена наслаждались друг другом.

– Вот, значит, как, вы князь. Ну что же, милорд, это, наверное, меняет дело. Вот только… что со мной будет?

– Миссис Пикеринг, вы не замешаны ни в едином преступлении. Поэтому, как только мы сможем это сделать, мы доставим вас в Англию.

– И отпустите?

– И отпустим.

– А как насчёт моего супруга?

– Его, увы, будут судить.

– За что?

– За то, что он был председателем трибунала, который послал всех русских на смерть – мужчин, женщин и младенцев.

Она замолчала, потом спросила слабым голосом:

– Это… правда?

– Об этом пишет и свидетель тех времён – миссис Блайд. Причём это было сделано с её подачи.

– Я ненавижу эту женщину! Именно она заправляет всем, что происходит на этих островах! И, после того, как я ей это сказала, она мне запретила спать с моим мужем после того, как я оказалась беременна, и нашла ему красивую ирландку, – и тут она зарыдала. – Представьте себе, я-то знаю, что я не красавица, но Томас на меня больше не смотрел и проводил всё своё время с этой шлюхой…

– Не надо её так называть, миссис Пикеринг. Представьте себе, что вас заставили бы совокупляться с человеком, вам неприятным – причём всегда, когда ему этого хочется. А потом ещё заражают дурной болезнью. Да, ваш муж побывал и в "цветнике", где и подцепил её от девушки, с которой до него переспал капитан Джонсон – так его, кажется, зовут? Вот так. И да, те, кто в "цветнике", ещё более несчастны – их заставляли заниматься… этим самым… не с любимым человеком, а с теми, кого им приводили содержательницы притона.

Миссис Пикеринг замолчала, потом сказала слабым голосом:

– Это правда?

– Истинная правда.

– Милорд, я всё поняла. А где я буду, пока вы не доставите меня в Англию?

– В этой самой каюте, миссис Пикеринг. Вам будут разрешаться прогулки, а кормить вас будут здесь. И, как я уже сказал, никаких санкций к вам применяться не будет. Кроме того, наши врачи возьмут вас под наблюдение, чтобы по возможности обезопасить ход вашей беременности.

– А что будет с… другими жёнами?

– То же самое. Если хотите, вас будут кормить и водить на прогулки вместе. Кроме, конечно, миссис Блайд.

– Спасибо вам, милорд! – И она заплакала. Я поцеловал ей руку и пошёл к следующему "кролику" – так я окрестил про себя жертв миссис Блайд.

Вильям Блайд, ректор церкви святого Георгия, оказался очень похож на мистера Бина, разве что выражение его лица было весьма хмурым. Когда я вошёл и представился, он сказал:

– Милорд, я понимаю, что своими действиями заслужил смерти. И я не буду просить за свою жизнь – у меня до сих пор в глазах сцена обесчещенных и убитых женщин, горящего священника, всё время возносившего молитву, а, самое главное, окровавленных головок маленьких детей, убитых моряками о стену. Поверьте мне, ни дня не проходит, чтобы я не вознёс к Господу молитву за упокоение душ их.

– Но именно с вашей подачи их убили, – сказал я. – Причём таким жестоким способом.

Я ожидал, что он скажет что-нибудь про ректоршу, но он лишь склонил голову.

– Милорд, я заслужил самой жестокой смерти, и полагаю, что, как только я окажусь перед Судьёй, он отправит меня туда, где плач и скрежет зубовный. Поэтому за себя я не прошу. Вот только… нельзя ли помиловать мою супругу?

– Насколько я понял, что именно она заставила вас пойти на эти преступления.

Лицо ректора стало строже, и он сказал твёрдым голосом:

– Негоже так говорить, милорд. Она женщина, а муж несёт ответ за поступки своей жены – именно так написано в Библии. Даже Адама наказали за то, что сотворила Ева.

– И за то, что у него не оказалось сил ей противостоять.

– Именно так. Но, видите ли, моя жена попала под пагубное влияние друга своих родителей, Джона Дода, знаменитого пуританина. Не судите её строго, в ней говорит нетерпимость, которую сей пресвитер привел её родителям и ей самой. А вообще она хорошая женщина. Прошу вас, если можно, помилуйте её!

– Простите меня, мистер Блайд, это решит суд. Равно как и вашу судьбу.

– Вы поговорите с ней и увидите, что она – хороший человек! Умоляю вас! – И Блайд встал на колени. Я поднял его за плечи и сказал:

– Хорошо, мистер Блайд, я её сейчас же навещу.