За морем - [19]
И это оказалось трудней всего на свете.
— Давай сперва выпьем кофе, — не отставала она. — Тебя это взбодрит.
Я широко улыбнулась, обнажив зубы:
— И правда, почему бы нет.
Спустя неделю после Рождества я получила от Алисии электронное послание, в котором она извинялась за свое поведение и спрашивала, можем ли мы возобновить прежние отношения. Как ни странно, она якобы не хотела меня обидеть. После этого Алисия взяла меня под свое крылышко: приносила кофе, вытаскивала на ланчи, даже выманивала «посидеть-выпить» со своими экстравагантными подружками. Я ходила с ней везде — в конце концов, это было хоть какое-то да занятие, отвлекавшее мой мозг от поглощавших его мыслей, — покуда это наконец не вошло в привычку. Понемногу Алисия мне стала даже нравиться.
«Старбакс» находился всего в десяти шагах от вращающейся двери «Стерлинг Бейтс», и в этот день особенно приятно было до него пройтись. На улице было замечательно: стоял, столь краткий на Манхэттене, период между порывистым, капризным неистовством весны и липким, душным зноем лета. Еще держалось дневное тепло, ласково окутывая нас, солнце только начало исчезать за небоскребами на западе. Так что я с большим удовольствием выбралась на воздух. Мышцы аж пульсировали потребностью пробежаться. Мною явно овладела весенняя лихорадка!
— Так Баннер говорил тебе о завтрашнем приеме в МоМА? — спросила Алисия, сделав глоток латте.
— В последнее время Баннер не очень-то со мной разговаривает.
— О да… — Рот у нее дернулся. — Знаешь, я сегодня говорила с ним об этом, и мы сошлись на том, что тебе не помешает туда сходить.
Я обхватила губами соломинку и, прежде чем ответить, потянула свой прохладный фраппучино.
— Хм-м, а что там будет, поконкретнее?
— Всего лишь акция по сбору средств для какой-то серьезной благотворительной организации. «Капитал маркетс» обычно выкупает себе отдельный стол, и Баннер неизменно там оттягивается, выбирая, кому из нас туда пойти.
На мгновение я притихла. Как услужливо подсказала мне память, как раз прошлогодний прием и промелькнул в газете на странице светской хроники в связи со столь редкостным появлением Джулиана Лоуренса на публике.
— Да вряд ли у меня найдется, что туда надеть, — осторожно протянула я.
— Не беда! Можем пробежаться по магазинам. Сбеги с работы завтра после ланча — все равно сейчас мы не слишком-то загружены.
— Ну, даже не знаю…
— Давай смелее, детка! Будет весело. Тебе полезно малость развеяться. Я потому и уболтала Баннера включить тебя в список.
— Нет-нет, все это как-то неожиданно. — Я снова выдавила фальшивую улыбку. — Последний раз я надевала вечернее платье еще на первом курсе, на торжественном мероприятии братства «Сигма».
Алисию аж передернуло:
— Фу-у… Тогда мы определенно идем по магазинам.
— А кто еще там будет? — словно невзначай спросила я.
— Ну, Баннер, разумеется. Я. Еще пара шишек. Ты. Потом несколько наших клиентов.
— Следовало бы позвать Чарли. Он так плотно сейчас работает, что вполне заслужил немного развлечений.
Алисия склонила голову, уставясь на меня, и поднесла к губам стакан.
— Пожалуй, ты права, — задумчиво произнесла она. — Он там типа за тобой присмотрит.
— С чего бы за мной нужно присматривать?
— Решайся, Кейт. На таких сборищах полно богатых мужиков. Уж точно можно найти, с кем хорошо перепихнуться, — подмигнула она.
Чудесный весенний вечер, казалось, выманил в парк всех нью-йоркских бегунов — и бодрячков-завсегдатаев, и выбирающихся когда придется. Но многие явились намного раньше меня, и к тому времени, когда небо на западе стало медленно окрашиваться в пурпур, а сумерки — неспешно заволакивать горизонт, те успели уже от души набегаться и начали расходиться.
Алисия оказалась права: кофе меня неплохо взбодрил. Я легко бежала вверх по склону холма в сторону главной аллеи — в самом непринужденном темпе, наслаждаясь мерным ритмом, с каким ноги упруго отталкивались от дорожки, и всецело проникшись умиротворением, глубоким и задумчиво-созерцательным, что завладело мною где-то после первой полумили.
Конечно же, задумчивость в последнее время была для меня весьма опасным состоянием. Я неминуемо принялась размышлять о Джулиане и лишь с огромным усилием смогла вытеснить его образ из головы, безжалостно переключившись на прочие, куда более насущные вопросы: посчитать, например, как буду с осени оплачивать учебу в бизнес-школе или на сколько хватит моих банковских сбережений, когда однажды иссякнут наличные. Те еще головоломки!
В этот раз меня хватило на дольше, чем обычно. Я пробежалась на север парка против часовой стрелки, обогнула его дальнюю оконечность, держа строгий курс на Девяносто шестую улицу, прежде чем мое сознание таки вырвалось из пут и понеслось к запретным мыслям. Тщетно я пыталась загнать его обратно — ничего не могла с собой поделать. Передо мной снова возникло лицо Джулиана — это невиданно прекрасное лицо, его сияющие лучистые глаза, его выразительная улыбка. Я вспоминала нашу электронную переписку в канун Рождества, такую веселую и нежную — и так нежданно холодно оборвавшуюся. Его последнее письмо начиналось со столь изящного «милая Кейт» и заканчивалось неожиданно формально, как будто он списал концовку с какого-то завалявшегося эпистолярного руководства. Можно подумать, я когда-нибудь обращусь к нему за помощью! Позвоню и скажу: «Привет, Джулиан! Это Кейт. Не могли бы вы черкнуть мне рекомендацию для летней стажировки? Премного благодарна!»
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Каждый, кто любит собак, будет удивлён и очарован необычной философией собачника, который рассмотрел в верном звере не только друга и защитника, но и спасителя! Не спешите отрицать столь необычный ракурс, вникните в повествование, и возможно в своём четвероногом товарище вы увидите черты, ранее незамеченные, но чрезвычайно значимые для понимания поведения собаки.
«Живая тайга» — сборник сказок, написанных по мотивам сказаний аборигенных народов. Бесхитростные, иногда наивные повествования увлекают читателя в глубины первозданной тайги и первобытных отношений с её обитателями. Действия героев, среди которых не только люди, но и природные объекты, основаны на невозможном в современном мире равноправии всего живого и удивляют трогательной справедливостью. Однако за внешней простотой скрываются глубокие смыслы древней мудрости.
Есть люди, которые не верят на слово, им обязательно нужно потрогать загадку руками. Краевед Юрий Крошин из таких, и неудивительно, что он попадает в критические ситуации, когда пытается выведать то, о чём знать нельзя. Для народа, исповедующего Законы Тайги, «табу» означает не просто запрет что-либо делать. Нарушивший табу, нарушает священное равновесие между противоборствующими силами нашего мира. За такой грех полагается неминуемое наказание, и оно настигает преступника здесь и сейчас.
Мы до сих пор не знаем и малой доли того, какими помыслами жили наши первобытные предки. Герою этой книги удалось не только заглянуть в своё прошлое, но и принять в нём участие. Это кардинально повлияло на его судьбу и изменило мировоззрение, привело к поискам личных смыслов и способов решения экологических проблем. Книга наполнена глубокими философско-психологическими рассуждениями, которые, однако, не перегружают чтение захватывающего авантюрно-приключенческого повествования.
Имение Ривертон, Англия, 1924 год. Известный поэт покончил с собой во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. Свидетелями были только две сестры-аристократки: обаятельная и жизнерадостная Эммелин, и красивая, умная, страстная Ханна. Одна — преклонявшаяся перед ним, другая — бывшая по слухам его любовницей. С тех пор сестры никогда не разговаривали друг с другом. Что же произошло на самом деле? Правду знала лишь горничная Грейс Ривз, всю жизнь пытавшаяся забыть события той ночи. Но семьдесят лет спустя, когда кинорежиссер из Голливуда решила снять фильм о произошедшем, старые воспоминания пробудились, и хранимые секреты начали открываться…
Во время пикника на семейной ферме шестнадцатилетняя Лорен Николсон становится свидетельницей шокирующего преступления – ее мама Дороти убивает человека. Спустя пятьдесят лет эта история по-прежнему беспокоит героиню. Кем был тот человек и почему мама так поступила? Лорен понимает, что может упустить последний шанс узнать правду, и принимается искать ответы в прошлом Дороти. Она идет по следам незнакомцев, встретившихся когда-то в истерзанном войной Лондоне, чтобы понять, как их судьбы связаны с судьбой ее матери.
Читатели уже знакомы с героями первой части романа – четырьмя подругами и дочерью одной из них. Кульминационный момент «Кружево-2» – похищение Лили во время ее поездки в Турцию. Похититель и цель преступления окажутся очень неожиданными.Продолжение романа «Кружево». Главные герои – Лили, молодая кинозвезда, и ее мать Джуди Джордан, с которой наконец-то она встретилась в конце первой книги. Присутствуют и три школьные подруги Джуди, судьба которых подробно прослеживается в первой части романа. Все они – преуспевающие элегантные женщины.
Корнуолл, 1933 год. Элис Эдевейн живет в красивом поместье вместе с семьей. Дни текут привычной чередой, а идеальному миру, лишенному забот, ничто не угрожает. Но однажды случается непоправимое – таинственно исчезает Тео, младший брат Элис. А вскоре после этого находят бездыханное тело друга семьи. Что это – самоубийство или преступление? И если самоубийство, то могла ли причиной стать пропажа Тео?В 2003 году детектив Сэди Спэрроу оказывается в Корнуолле. Гуляя по лесу, она случайно обнаруживает заброшенный дом – тот самый, в котором произошла трагедия.