За морем - [19]
И это оказалось трудней всего на свете.
— Давай сперва выпьем кофе, — не отставала она. — Тебя это взбодрит.
Я широко улыбнулась, обнажив зубы:
— И правда, почему бы нет.
Спустя неделю после Рождества я получила от Алисии электронное послание, в котором она извинялась за свое поведение и спрашивала, можем ли мы возобновить прежние отношения. Как ни странно, она якобы не хотела меня обидеть. После этого Алисия взяла меня под свое крылышко: приносила кофе, вытаскивала на ланчи, даже выманивала «посидеть-выпить» со своими экстравагантными подружками. Я ходила с ней везде — в конце концов, это было хоть какое-то да занятие, отвлекавшее мой мозг от поглощавших его мыслей, — покуда это наконец не вошло в привычку. Понемногу Алисия мне стала даже нравиться.
«Старбакс» находился всего в десяти шагах от вращающейся двери «Стерлинг Бейтс», и в этот день особенно приятно было до него пройтись. На улице было замечательно: стоял, столь краткий на Манхэттене, период между порывистым, капризным неистовством весны и липким, душным зноем лета. Еще держалось дневное тепло, ласково окутывая нас, солнце только начало исчезать за небоскребами на западе. Так что я с большим удовольствием выбралась на воздух. Мышцы аж пульсировали потребностью пробежаться. Мною явно овладела весенняя лихорадка!
— Так Баннер говорил тебе о завтрашнем приеме в МоМА? — спросила Алисия, сделав глоток латте.
— В последнее время Баннер не очень-то со мной разговаривает.
— О да… — Рот у нее дернулся. — Знаешь, я сегодня говорила с ним об этом, и мы сошлись на том, что тебе не помешает туда сходить.
Я обхватила губами соломинку и, прежде чем ответить, потянула свой прохладный фраппучино.
— Хм-м, а что там будет, поконкретнее?
— Всего лишь акция по сбору средств для какой-то серьезной благотворительной организации. «Капитал маркетс» обычно выкупает себе отдельный стол, и Баннер неизменно там оттягивается, выбирая, кому из нас туда пойти.
На мгновение я притихла. Как услужливо подсказала мне память, как раз прошлогодний прием и промелькнул в газете на странице светской хроники в связи со столь редкостным появлением Джулиана Лоуренса на публике.
— Да вряд ли у меня найдется, что туда надеть, — осторожно протянула я.
— Не беда! Можем пробежаться по магазинам. Сбеги с работы завтра после ланча — все равно сейчас мы не слишком-то загружены.
— Ну, даже не знаю…
— Давай смелее, детка! Будет весело. Тебе полезно малость развеяться. Я потому и уболтала Баннера включить тебя в список.
— Нет-нет, все это как-то неожиданно. — Я снова выдавила фальшивую улыбку. — Последний раз я надевала вечернее платье еще на первом курсе, на торжественном мероприятии братства «Сигма».
Алисию аж передернуло:
— Фу-у… Тогда мы определенно идем по магазинам.
— А кто еще там будет? — словно невзначай спросила я.
— Ну, Баннер, разумеется. Я. Еще пара шишек. Ты. Потом несколько наших клиентов.
— Следовало бы позвать Чарли. Он так плотно сейчас работает, что вполне заслужил немного развлечений.
Алисия склонила голову, уставясь на меня, и поднесла к губам стакан.
— Пожалуй, ты права, — задумчиво произнесла она. — Он там типа за тобой присмотрит.
— С чего бы за мной нужно присматривать?
— Решайся, Кейт. На таких сборищах полно богатых мужиков. Уж точно можно найти, с кем хорошо перепихнуться, — подмигнула она.
Чудесный весенний вечер, казалось, выманил в парк всех нью-йоркских бегунов — и бодрячков-завсегдатаев, и выбирающихся когда придется. Но многие явились намного раньше меня, и к тому времени, когда небо на западе стало медленно окрашиваться в пурпур, а сумерки — неспешно заволакивать горизонт, те успели уже от души набегаться и начали расходиться.
Алисия оказалась права: кофе меня неплохо взбодрил. Я легко бежала вверх по склону холма в сторону главной аллеи — в самом непринужденном темпе, наслаждаясь мерным ритмом, с каким ноги упруго отталкивались от дорожки, и всецело проникшись умиротворением, глубоким и задумчиво-созерцательным, что завладело мною где-то после первой полумили.
Конечно же, задумчивость в последнее время была для меня весьма опасным состоянием. Я неминуемо принялась размышлять о Джулиане и лишь с огромным усилием смогла вытеснить его образ из головы, безжалостно переключившись на прочие, куда более насущные вопросы: посчитать, например, как буду с осени оплачивать учебу в бизнес-школе или на сколько хватит моих банковских сбережений, когда однажды иссякнут наличные. Те еще головоломки!
В этот раз меня хватило на дольше, чем обычно. Я пробежалась на север парка против часовой стрелки, обогнула его дальнюю оконечность, держа строгий курс на Девяносто шестую улицу, прежде чем мое сознание таки вырвалось из пут и понеслось к запретным мыслям. Тщетно я пыталась загнать его обратно — ничего не могла с собой поделать. Передо мной снова возникло лицо Джулиана — это невиданно прекрасное лицо, его сияющие лучистые глаза, его выразительная улыбка. Я вспоминала нашу электронную переписку в канун Рождества, такую веселую и нежную — и так нежданно холодно оборвавшуюся. Его последнее письмо начиналось со столь изящного «милая Кейт» и заканчивалось неожиданно формально, как будто он списал концовку с какого-то завалявшегося эпистолярного руководства. Можно подумать, я когда-нибудь обращусь к нему за помощью! Позвоню и скажу: «Привет, Джулиан! Это Кейт. Не могли бы вы черкнуть мне рекомендацию для летней стажировки? Премного благодарна!»
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
Имение Ривертон, Англия, 1924 год. Известный поэт покончил с собой во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. Свидетелями были только две сестры-аристократки: обаятельная и жизнерадостная Эммелин, и красивая, умная, страстная Ханна. Одна — преклонявшаяся перед ним, другая — бывшая по слухам его любовницей. С тех пор сестры никогда не разговаривали друг с другом. Что же произошло на самом деле? Правду знала лишь горничная Грейс Ривз, всю жизнь пытавшаяся забыть события той ночи. Но семьдесят лет спустя, когда кинорежиссер из Голливуда решила снять фильм о произошедшем, старые воспоминания пробудились, и хранимые секреты начали открываться…
Во время пикника на семейной ферме шестнадцатилетняя Лорен Николсон становится свидетельницей шокирующего преступления – ее мама Дороти убивает человека. Спустя пятьдесят лет эта история по-прежнему беспокоит героиню. Кем был тот человек и почему мама так поступила? Лорен понимает, что может упустить последний шанс узнать правду, и принимается искать ответы в прошлом Дороти. Она идет по следам незнакомцев, встретившихся когда-то в истерзанном войной Лондоне, чтобы понять, как их судьбы связаны с судьбой ее матери.
Читатели уже знакомы с героями первой части романа – четырьмя подругами и дочерью одной из них. Кульминационный момент «Кружево-2» – похищение Лили во время ее поездки в Турцию. Похититель и цель преступления окажутся очень неожиданными.Продолжение романа «Кружево». Главные герои – Лили, молодая кинозвезда, и ее мать Джуди Джордан, с которой наконец-то она встретилась в конце первой книги. Присутствуют и три школьные подруги Джуди, судьба которых подробно прослеживается в первой части романа. Все они – преуспевающие элегантные женщины.
Корнуолл, 1933 год. Элис Эдевейн живет в красивом поместье вместе с семьей. Дни текут привычной чередой, а идеальному миру, лишенному забот, ничто не угрожает. Но однажды случается непоправимое – таинственно исчезает Тео, младший брат Элис. А вскоре после этого находят бездыханное тело друга семьи. Что это – самоубийство или преступление? И если самоубийство, то могла ли причиной стать пропажа Тео?В 2003 году детектив Сэди Спэрроу оказывается в Корнуолле. Гуляя по лесу, она случайно обнаруживает заброшенный дом – тот самый, в котором произошла трагедия.