За морем - [159]

— Это единственное, что у них оставалось. Не забывайте, как поздно мы прилетели. Машины получше разобрали с утренних рейсов. Кроме того, — добавила я, переведя рычаг трансмиссии на третью передачу в расчете придать больше сил этим убогим колесикам, — это вы у нас тут марксист, а лично я целиком за «Мазерати».

Я все пыталась шутить, однако, но правде, была ужасно напугана, ведь каждое потерянное мгновение приближало Джулиана к роковой развязке. И возможно, все больше отдаляло от меня. Мне вовсе не улыбалось отправляться спасать его в 1916 год — я хотела бы поспеть вовремя и спасти его сейчас, остаться с ним в своей эпохе.

В отличие от многих знаменитых английских поместий, Саутфилд не был передан в Фонд национального наследия в середине прошлого века, в пору немыслимо, аж до девяноста процентов, взлетевших налоговых обложений. Семейство Эшфордов большую часть года проводило в своем имении, хотя, разумеется, совсем не так, как было заведено во времена Джулиана: без охоты на лис, домашних балов и одиннадцати садовников, трудившихся день напролет. Но тем не менее Саутфилд оставался семейной резиденцией и не был открыт для публики. И это представляло для нас немалую проблему, поскольку вдоль трассы не было ни единого указателя, направляющего к поместью.

Хорошо хоть со мною был Холландер, который в процессе работы над книгой несколько раз бывал в этих местах. Поскольку от начала и до конца биография Эшфорда была проникнута духом восхищения, нынешние хозяева с удовольствием принимали у себя профессора, предоставляли нужные ему бумаги и любезно водили по имению.

— Кладбище чуть в стороне от нахоженной дороги, — сказал мне Холландер. — Вам не помешает это знать.

— И мы можем туда попасть? Просто войти на территорию поместья и пробраться до кладбища?

— Ну, права гуляющих в этих краях яростно отстаиваются. К тому же кто о том узнает? — пожал плечами профессор. — Сам дом отсюда чуть ли не в миле, и в данный момент в резиденции живет только почтенная вдова. Ее сын предпочитает проводить время в Лондоне, наслаждаясь обществом моделей, как поговаривают, — сообщил Холандер, причем в его тоне как-то не звучало особого осуждения.

— А сын ее кто? Племянник Джулиана?

— Да, отдаленный. Съезд вот здесь, — указал он на едва приметный отворот влево.

— Вы серьезно? — Я вырулила неуклюжий «Фиат» на проселок.

— Это же не главная дорога к поместью. Просто один из подъездных путей.

— Вот ч-черт… — процедила я, сосредоточившись на том, как не засесть в одну из бесчисленных зверских ухабин, испещряющих наш путь. — Надеюсь, вы хорошо знаете дорогу.

— Милая барышня, — вскинулся профессор, — я ведь большую часть жизни занимался изысканиями, касающимися вашего супруга и его современников.

Я удивленно крутила головой, оглядывая окрестности. Казалось, в этих местах совсем недавно прошел сильный дождь: размокшая грязь немилосердно налипала на покрышки, изрядно замедляя движение, да и коричневые поля по сторонам дороги, явно свежевспаханные, были унылы и мокры.

— Все это хозяйственные угодья Эшфордов, — рассеянно прокомментировал профессор. — Возделываются исключительно для нужд поместья, без участия каких-либо арендаторов. Ближе к концу дороги начинается территория парка.

Вглядевшись вперед, я увидела густую рощу со все еще по-летнему пышной зеленой листвой, окаймлявшую склон холма. Несколько капель дождя усеяли лобовое стекло, и я тут же запустила «дворники», чтобы их вытереть.

— Лучше так, чем ливень, — пробормотала я.

Еще некоторое время мы тряслись по грязи и ухабам, насколько у меня хватило храбрости в этой до смешного слабосильной машинке. Сейчас-то я понимала, что, арендуя автомобиль, должна была настоять на своем и потребовать что-нибудь получше. Просто я совсем еще не привыкла быть миллиардершей. Мне, наверное, следовало, разозлившись, сделать пару зловещих звонков, помахать у них перед носом своей обсидианово-черной кредиткой и запросить «Рейндж Ровер». Или, на худой конец, купить себе этот чертов «Рейндж Ровер». О чем я только думала! Ведь на кону — жизнь Джулиана!

— Откуда нам знать, что они добрались этим же путем? — спросила я Холландера. — Вдруг мы не увидим там следов от их колес?

— Они вполне могли подъехать и другой дорогой, с противоположной стороны поместья. — Профессор тоже напряженно всматривался вперед, пытаясь заметить какие-либо признаки присутствия людей.

Я снова утерла щетками стекло. Справа от меня по полю беспокойно протрусили несколько овец. Может, чувствовали приближение нового ливня?

— Долго еще ехать? Я ничего не вижу, кроме деревьев.

— Даже не знаю, — вздохнул профессор. — Я уж сколько лет тут не был. Наверно, две-три сотни ярдов. А затем еще добрых полмили пешком через парк.

— И никто нас тут не заловит?

— Понятия не имею! — взорвался вдруг Холландер. — Я не в курсе нынешнего состояния! Может, они наняли лесника, кто знает!

Я закрыла рот и молча поехала дальше, до самого конца проселка. Там, припарковавшись у забора, выскочила из машины. Взглянула на часы. Около двух часов дня!

— Куда дальше? Быстрее! — заторопила я Холландера, поскальзываясь на размокшем слое грязи.