За линией фронта - [90]

Юзеф точно не помнит все заповеди, но в общем они сводятся к следующему.

Германский солдат не смеет беседовать с советским человеком — он обязан только приказывать и действовать. Отдавая приказ, думать не о том, как этот приказ отразится на жизни русского, а лишь о том, какая польза последует от него для Германии. Отдав же приказ, не выслушивать мнения, а строго требовать исполнения. Не признавать своих ошибок: во всякой ошибке должен быть повинен только русский. Быть замкнутым, суровым, без жалости и сердца. Русские — славяне, а славяне — низшая раса. Они должны работать на немцев — высшую расу господ, пока нужна их работа, и должны умереть, когда в их работе не будет необходимости.

«После столетий хныканья о защите бедных и униженных наступило время защищать смелых против низших», — так сказал сам фюрер… Нет, германцам запрещено общаться с русскими.

— А як же «бобики»? — спрашивает Рева.

— Бобики? — удивленно переспрашивает Юзеф, очевидно, не поняв этого слова, которого, конечно, он не мог найти в самоучителе русского языка.

— «Бобиками» мы называем полицейских, старост, бургомистров, — объясняет Богатырь. — Разве с ними не общаются немцы?

Юзеф улыбается… Да, немцы назначают полицейских, старост, бургомистров, даже городскую управу. Но что это за люди? Это преступники, бежавшие из тюрьмы, бывшие кулаки, эмигранты. Да, эмигранты. Их привозят в Советскую Россию из Франции, Германии, Чехии, Венгрии, Австрии — отовсюду. Они выдают себя за советских людей, становятся во главе самоуправлений и не смеют шага шагнуть без разрешения фашистского начальства.

— Я имел веселье читать в Бердичеве объявления городской управы, — говорит Юзеф. — Вы будете иметь понятие о никакой силе… «бобиков», — и он приводит образцы этих объявлений.

«По согласованию с бердичевским гебитскомиссаром определена следующая такса на пользование банными шайками в городских банях…»

«В соответствии с приказом бердичевского гебитскомиссара приступлено к покупке у населения пустой тары: ящиков, мешков, корзин и т. д…»

— Ну, хорошо, — говорит Богатырь. — Фашистские солдаты мало знают о положении на фронте. Что же они знают о партизанах?

По словам Юзефа, фашистский солдат прекрасно осведомлен о партизанах. Он видит, как летят под откос поезда, взрываются машины, горят склады, гибнут гарнизоны… В разговорах с Юзефом гитлеровские офицеры очень сетовали на ленинградских и смоленских партизан. В Венгрии сейчас формируются новые части — их пошлют в Белоруссию и на Украину: там создалось угрожающее положение для немцев.

В связях с партизанами фашисты подозревают весь советский народ и уничтожают его — казнями, голодом, концлагерями, высылкой в Германию. Юзеф видел, как в Бердичеве был организован набор рабочей силы в Германию.

Вначале появились объявления: они сулили рай земной тем, кто даст согласие выехать в германский райх. Таких не оказалось. Тогда повесили новые объявления: фашисты грозили суровыми карами всем, кто отказывается ехать. Снова никакого результата. Наконец, комендант города получил наряд от своего начальства: к такому-то сроку отгрузить столько-то человек в Германию — иначе с ним будет разговаривать гестапо.

Комендант заволновался. Он послал полицейских по кварталам ловить людей. Однако и эта мера не дала желаемых результатов: люди убегали из города в деревню или сказывались больными. Юзеф знает молодую женщину, которая мазала свое лицо каким-то снадобьем, — и лицо стало страшной маской, покрылось нарывами. Юзеф знает мужчину, который обварил кипятком ноги, чтобы только не ехать в Германию.

Тогда комендант задумал хитроумную операцию. Он объявил о даровом киносеансе. Смысл операции был прост: люди соберутся в зале кинотеатра — и у коменданта будет хороший улов. Однако через час к коменданту явился взволнованный начальник полиции и доложил: на даровой сеанс пришли только семьи полицейских, их друзья и собутыльники.

Комендант не растерялся и тут же заявил начальнику полиции:

— Срок — три дня. Если за это время вы не соберете народ по наряду, в Германию отправятся ваши семьи.

Юзеф не знает, чем кончилась эта «кинооперация», — он уехал из Бердичева.

Майор говорит и о передвижениях фашистских войск.

Перед отъездом в Брянские леса он встретил в штабе своего полка старого знакомого, фашистского обер-лейтенанта. Тот под большим секретом с грустью поведал ему, что его дивизия, до тех пор как будто прочно стоявшая на южном побережье Франции, срочно перебрасывается в район Курска. Та же участь постигла дивизии в Бельгии, Дании, Греции. Усиленно ходят слухи, будто в ближайшее время предполагается крупное наступление гитлеровцев в районе Среднего Дона. Во всяком случае эти свежие, еще не участвовавшие в боях, моторизованные и танковые дивизии направляются в Курск, Фатеж, Малоархангельск, Поныри, Щигры.

«Эти сведения надо немедленно передать в Москву», — думаю я.

— Ну як же так? — недоумевает Рева. — Як же наши союзники уши развесили? Ведь Англия с нами союз заключила?

— Англия есть хитрый торговец, купец, — говорит Юзеф. — Купец не знает союз. Купец знает торговую сделку. В торговой сделке есть первый интерес — получить прибыль. Английский купец не имеет интерес скорой вашей победы. Он имеет интерес тянуть… Немец и русский не должен выиграть войну. Войну должен выиграть английский купец. Поэтому Юзеф, когда его послали в Брянский лес, сказал «нет» и пришел к вам.