За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии - [47]

Очередная проходящая девушка.

Арт Блейки: “ Whisper Not”.

Продолжение серии кадров с видами Парижа.

Предстояло покинуть его, предприняв напоследок попытку захватить его грубой силой, предстояло покинуть его после стольких событий, чтобы продолжать идти по пути, предначертанному потребностями нашей странной войны, так далеко заведшей нас.

Съёмки подвижной камерой игры в « Криг шпиль», где на поле боя сошлись две армии.

Ведь в наши намерения не входило ничто иное, кроме реализации на практике демаркационной линии между теми, кто ещё хочет того, что существует, и теми, кто больше этого никогда не захочет.

У разных эпох были свои крупные конфликты, которых они не выбирали, но в которых надо было выбирать свой лагерь. Рождение империи или её распад вместе с её культурой – дело всего лишь одного поколения. Целью может быть взятие Трои или её оборона. Все эти моменты в чём-то походили друг на друга, когда должны были разделиться те, что будут сражаться во враждующих лагерях и не увидятся больше никогда.

Панорамный вид карты древнего мира от Римской империи до Китайской империи.

Кадеты Вест-Пойнта перед прощанием в начале Гражданской войны в США. Им зачитывают текст присяги верности Союзу. Полковник, командующий академией: «Пусть каждый офицер или кадет, честно считающий себя не способным исполнять условия данной присяги, перейдёт направо от батальона».

Офицер выезжает на лошади перед строем и командует: «Господа южане, выйти из рядов!» Южане выходят и строятся за ним. Полковник даёт оставшимся в строю кадетам команду сплотить ряды, для южан, которые уходят строевым маршем, звучит музыка «Дикси».

Момент, когда приходят в движение силы, выступающие в наступление против мирового порядка, прекрасен.

Лёгкая кавалерия в боевом порядке под своими знамёнами начинает свою знаменитую атаку в «долине смерти», при Балаклаве.

В самом начале, когда это движение ещё почти незаметно, уже известно, что очень скоро, вне зависимости от исхода, ничто не останется таким же, как прежде.

Это наступление начинается медленно, ускоряясь постепенно, пока не проходит точку, после которой уже нет возврата, когда оно неминуемо сталкивается с тем, что прежде казалось неприступным; эта крепость была такой прочной и защищённой, но теперь и ей суждено пошатнуться и быть низвергнутой в хаос. Вот что мы сделали, когда, выйдя из ночи, в очередной раз развернули знамя «старого доброго дела» и пошли в атаку под артобстрелом времени.

По пути к цели многие умерли или попали в плен к врагу, другие были ранены и выбиты из седла, так что они уже не смогут принимать участие в подобных битвах, а некоторые даже смотались в тыл от нехватки храбрости; но осмелюсь сказать, что ни разу наша армия не свернула со своей линии, до тех пор, пока не вступила в самое сердце разрушения.

Русский штаб ошарашен странной отвагой этой лобовой атаки. Артиллерия открывает огонь. Всадники кавалерии, наступавшей прямо на них, падают дюжинами. Лёгкая кавалерия переходит в галоп и продолжает свою фуражирскую атаку. Её почти полностью истребляют.

Я никогда толком не понимал часто бросаемых мне упрёков в том, что я якобы растерял прекрасную армию, кидая её в бессмысленную атаку, чуть ли не в угоду самолюбованию в стиле Нерона. Я признаю, конечно, что именно я выбрал момент и направление для атаки и, разумеется, я принимаю на себя всю ответственность за всё, что в итоге произошло. Ну и что? Разве мы сами не хотели сражаться с врагом, который предпринимает реальные действия? И разве я не шёл всегда на несколько шагов впереди первой линии атаки? Люди, которые в жизни ничего не сделали, хотят думать, что можно свободно отбирать по личным качествам тех, кто будет участвовать в битве, точно так же, как место и время нанесения неотвратимого и решающего удара. Но всё наоборот: мы должны бросаться со всем тем, что есть под рукой, именно на те позиции врага, которые можно атаковать снова и снова при первом подходящем моменте; в противном случае мы просто исчезнем, так и не совершив ничего. Стратег Сунь Цзы уже давно установил, что «борьба на войне приводит к выгоде, борьба на войне приводит и к опасности»²⁴. А Клаузевиц признал, что «на войне ни одна из сторон не знает точно ситуации в лагере противника. Надо привыкнуть всегда действовать в соответствии с наиболее общей вероятностью, было бы иллюзией ждать момента, когда мы освободимся от всякого незнания…»²⁵ Вопреки всему бреду зрителей истории, когда они пытаются утвердиться в качестве стратегов, при этом наблюдая с Сириуса за процессом, даже самая совершенная теория никогда не может гарантировать конечный результат, наоборот, это конечный результат подтвердит или опровергнет теорию. Поэтому для того чтобы увидеть продолжение, нужно идти на риск и платить по счетам.

Другие зрители, которые парят чуть ниже, не видели даже издалека начала этой атаки, а видели лишь её конец и решили, что это одно и то же; и они находят, что в построении наших рядов был изъян, и что наша униформа не была в тот момент идеально безупречна. Думаю, что всё это последствия прицельной стрельбы, которую так долго вёл по нам неприятель. Ближе к концу гораздо удобнее судить о результатах, чем о ведении боя. Главный результат, если послушать тех, кто якобы сожалеет о том, что мы начали битву, не подождав их, предположительно заключается в том, что принесённый в жертву авангард был полностью уничтожен в столкновении. На мой взгляд, для этого он и был создан.