За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии - [48]

У авангарда есть лишь время, и самое лучшее, что может с ним случиться, это, в полном смысле слова, реализация своего времени. После действий авангарда операции разворачиваются на гораздо более широком театре военных действий. Слишком часто случалось так, что такие элитные отряды, выполнив какую-нибудь героическую задачу, оставались в живых, чтобы продефилировать со своими орденами, а затем вдруг обратиться против самого дела, которое они защищали. Ничего подобного не надо опасаться в отношении тех, кто шёл в атаку до тех пор, пока они не исчезнут сами.

Я задаюсь вопросом, чего лучшего могли ожидать эти люди? Особенности стираются в бою. Исторический проект не может претендовать на сохранение вечной молодости, защищённой от всех ударов.

Сентиментальные возражения также тщетны, как псевдо-стратегические кляузы: «Всё равно твои кости истлеют, погребённые на полях под Илионом, из-за неоконченного дела». Фридрих II, король Пруссии, упрекал нерешительного молодого офицера: «Пёс! Ты думаешь, что будешь жить вечно?» А Сарпедон сказал Главку в двенадцатой Песни «Илиады»: «Друг благородный! когда бы теперь, отказавшись от брани, были с тобой навсегда нестареющи мы и бессмертны, я бы и сам не летел впереди перед воинством биться… Но и теперь, как всегда, неисчётные случаи смерти нас окружают, и смертному их ни минуть, ни избегнуть. Вместе вперёд!»

Когда развеется этот дым, многие вещи предстанут совсем иными. Ушла целая эпоха. Пусть не спрашивают, к чему были все наши ратные подвиги: они остались в горле системы господствующей лжи. Её невинный вид уже никогда не вернётся.

Несколько выживших уланов из 17-го полка, добравшихся вплоть до вражеской батареи, мимоходом втыкают свои пики в тело предателя, которого они нашли там, где он был.

После этого роскошного поражения я понял, что должен был одним неожиданным движением скрыться от известности, которая угрожала стать слишком заметной. Всем известно, что общество заключает что-то вроде мира со своими самыми завзятыми врагами, предоставляя им место в своём спектакле. Но на данный момент я как раз тот единственный, кто пользуется какой-то известностью, подпольной и дурной, и кого не удалось заставить появиться на сцене отречения.

Боевые корабли меняют курс и вновь отдаляются, оставляя за собой завесу дыма.

Человек пересекает пустынный перекрёсток в Венеции.

В ходе боя своей эскадры адмирал спрашивает: «Сколько осталось мазута?» Командир флагманского корабля отвечает: «Мы должны прекратить бой через два часа, адмирал». Адмирал подносит к глазам бинокль; музыкальный аккомпанемент переходит в крещендо.

Титр: «В этом месте зрители, итак лишённые всего, будут лишены и образов».

На этом трудности не заканчиваются. Я нахожу перспективу стать авторитетом в области протестной деятельности против общества такой же вульгарной, как и перспективу стать авторитетом в самом обществе; сказав это, я уже говорю немало. Поэтому мне пришлось отказаться от предложений возглавить разнообразные подрывные движения в различных странах, каждое из которых было принципиально антииерархическим, но в которых мне всегда отводилось место главнокомандующего благодаря моему таланту и опыту в подобных делах. Но я хотел доказать, что после определённых исторических успехов можно оставаться таким же бедным властью и престижем, как и до них (мне всегда хватало того, чего я добился для себя сам изначально).

БЕЛЫЙ ЭКРАН.

Я также отказался и от обсуждения тысяч деталей с многочисленными толкователями и рекуператорами всего того, что мы уже сделали. Мне не нужно было присуждение дипломов в области какой бы то ни было ортодоксии, как не нужно было выбирать между различными наивными амбициями, которые так легко рассыпаются в прах, стоит к ним прикоснуться. Люди не замечали, что время не ждёт, что доброй воли недостаточно, что ничто не может быть почерпнуто или сохранено из прошлого, что нельзя было бы исправить. Глубокое движение, которое приведёт нашу историческую борьбу к её логическому завершению, остаётся единственным судьёй прошлого, когда действует в своём времени. Я всё делал так, чтобы никакое псевдопродолжение не смогло сфальсифицировать отчёт о наших операциях. Те, кто однажды сделает всё лучше, чем мы, свободно дадут свои комментарии, которые не останутся незамеченными.

Я дал себе средства для вмешательства издалека; зная также, что большинство наблюдателей предпочло бы, чтобы я хранил молчание. Я уже давно готовился к незаметному и неуловимому существованию. Поэтому я смог продолжить свои столь хорошо начатые стратегические опыты. В этой науке, по словам одного не лишённого способностей человека, никто никогда не станет доктором. Что до результатов этих исследований, то единственная хорошая новость данного монолога заключается в том, что я не буду сообщать о них в кинематографической форме.

Ближние планы боёв в «Кригшпиле».

Но разумеется, любые идеи останутся пустыми, когда величие нельзя более лицезреть в повседневной жизни: так полное собрание сочинений разводимых как скот мыслителей, которых рекламируют в данный час разложившегося товара, не способно скрыть вкус пищи, которой их вскормили. Все эти годы я жил в стране, где меня мало кто знает. Организация пространства в одном из лучших городов, которые когда-либо существовали, местные люди и то, как мы использовали здесь своё время – всё это вместе взятое сильно напоминало мне самые счастливые беспорядки моей молодости.