За границей льдов - [18]

. При всех его разговорах о логике и рациональности, Глинн — настоящий одержимый фанатик своего дела.

Гидеон кивнул.

— Я так понимаю, капитан пошла ко дну вместе с кораблем.

— Да. Какая трагическая потеря, — Брамбелл покачал головой. — Это была необыкновенная женщина. Салли Бриттон. Когда Глинн отказался включить устройство сброса, она приказала покинуть корабль, что спасло десятки жизней. Она настояла на том, чтобы самой остаться на борту. Затем метеорит вырвался на свободу, пробил в корпусе дыру, и произошел огромный взрыв. Бриттон умерла, но Глинн каким-то образом выбрался и выжил. Настоящее чудо. У него, похоже, жизней, как у кошки — не меньше девяти.

Гидеон не стал рассказывать о недавнем изувеченном состоянии Глинна и о том, каким образом он смог излечиться.

— А вы? Как вы выжили?

Брамбелл продолжил вещать тем же сухим язвительным голосом, как будто он описывал то, что случилось не с ним, а с кем-то другим и давным-давно.

— После взрыва большинство выживших оказались в воде, но так же там было много плавающих обломков и несколько дрейфующих спасательных шлюпок. Некоторые из нас смогли забраться на их борт и доплыть до ледяного острова. Мы провели там ночь, а на следующее утро к нам подоспела помощь. Но многие замерзли на том острове, там, в темноте. Как врач, я старался изо всех сил и делал все возможное, но, к сожалению, я оказался бессилен против подавляющего холода.

— Так получается, Глинн действительно в ответе за все эти смерти.

— Да. Глинн — и метеорит, конечно, — взгляд Брамбелла блуждал по библиотеке. — Намного позже Макферлейн понял, чем на самом деле являлся тот камень.

— Глинн упоминал Макферлейна, но в материалах дела я о нем ничего не нашел. Что это был за человек?

Брамбелл выдал еще одну полуулыбку и развел руками.

— О да. Сэм. У него добрая душа, но характер островат. Он саркастичен и временами излишне груб. Но он был парнем с добрым сердцем. Свою работу он знал блестяще и числился одним лучших из мировых экспертов по метеоритам.

— Я так понимаю, он выжил.

— Выжил, да, но был ранен. Ожесточился, озлобился и стал буквально одержимым — по крайней мере, это последние новости, которые я о нем слышал.

— А вы? На вас как-то повлияло то, что случилось?

— У меня есть мои книги, я не живу в реальном мире. Они — мое отвлечение, мое спасение, благодаря им, я могу выкинуть из головы эту трагедию и оставаться хладнокровным.

Гидеон испытующее воззрился на Брамбелла.

— Я должен спросить: учитывая все, что вы знаете о Глинне и его недостатках, и весь ужас, который вы пережили, почему вы согласились участвовать в этой экспедиции?

Брамбелл положил руку на книгу.

— Старое доброе любопытство. Это наша первая встреча с инопланетной формой жизни, даже если это всего лишь большое неразумное растение. Я не мог сказать «нет» и не стать частью этого открытия. А до этого времени… — он похлопал по книге — я могу читать, сколько моей душе угодно.

На этом он улыбнулся, встал и протянул руку, давая понять, что встреча окончена.

10

Когда судно приблизилось к границе льдов, в южной части океана стали появляться дрейфующие айсберги, и Гидеон счел, что их глубокий синий цвет и скульптурная красота воплощают в себе одну из самых удивительных достопримечательностей, которые он когда-либо видел. Он стоял у перил, наблюдая, как корабль скользит между двумя великолепными айсбергами. В одном из них зияла дыра, подобная ледяной арке, сквозь которую ярко светило утреннее солнце.

Наступило 20 ноября, и Гидеон напомнил себе, что здесь это была весна — погода напоминала, скорее, 20 апреля дома, и воздух был удивительно теплым и мягким, а океан совершенно спокойным. Это не соответствовало тем «пронзительным шестидесятым», о которых он слышал. Их так называли, потому что на шестидесятых градусах широты земля была опоясана только океаном — ветра беспрепятственно огибали земной шар, волнуя огромные моря, окружавшие планету, и без суши, которая могла бы остановить их ход, волны все больше и больше нарастали.

Но, так или иначе, это было поразительное зрелище. Океан был зеркалом, отражавшим величественные айсберги причудливых форм, дрейфующие к северу от ледников Антарктиды, отколовшись от них во время весеннего сезона.

Желая сориентироваться, Гидеон некоторое время изучал карты из своей папки материалов дела. Местоположение судна лучше всего описывало выражение «у черта на куличиках». Оконечность Южной Америки находилась в шестистах пятидесяти милях к северо-западу, Антарктический полуостров — в двухстах пятидесяти милях к юго-западу, а ближайшая земля — ​​остров Элефант — в сотне миль к западу. Кроме безбрежных водных просторов на карте было отмечено пятнышко скалы: покрытый льдом пик, возвышающийся над морем менее чем в ста милях от них и носящий название остров Кларенс.

Гидеон глубоко вдохнул свежий, чистый, соленый воздух, а затем почувствовал за спиной чье-то присутствие.

— Спокойный, как запруда у мельницы, — сказала Алекс Лиспенард, опираясь на поручень рядом с Гидеоном и глядя на море, покрытое айсбергами. Бриз ласково шевелил ее длинные каштановые волосы, а солнце красиво золотило ее профиль.