Южный Урал, № 10 - [10]

«Вот оно, новое сталинское слово, которое ждет весь народ», — думал мастер.

Как-то по-иному звучало теперь слово коммунизм. До сих пор это была радостная, светлая мечта. А сейчас оно становилось почти осязаемым.

«А что, — подумал он, — может случиться, что и Василий Кононович Горностаев будет жить при коммунизме. И очень даже может быть».

Эта мысль вызвала в нем чувство необыкновенной радости. Ему хотелось тут же поделиться с кем-нибудь этой радостью, и он оглянулся.

Все спали. Была уже глубокая ночь.

С. Васильев В МИРНОМ НЕБЕ Стихотворение

Опять пришлось недавно мне

По тихой плыть голубизне.

Не отрывая жадных глаз,

Глядел я снова в сотый раз

Туда, где в северной красе —

В разводьях,

                 в зелени,

                            в росе,

Под легкой плоскостью крыла

Земля советская была.

Заводы,

         фабрики,

                   сады,

Плотины,

           просеки,

                     пруды,

Стропила в ряд,

                       хлеба стеной,

Стальных дорог разбег прямой

Машину опытной рукой

Спокойно вёл пилот-герой,

Радушный парень, мой земляк,

Бывалый летчик-сибиряк.

Он вдруг на землю показал

И очень твердо мне сказал:

— Гляди, какая благодать,

Конца и края не видать!

Не так-то просто, господа,

Ходить походами сюда.

Я понял все без лишних слов:

Военных восемь орденов

И пять медалей земляка

Видны все враз издалека.

Л. Преображенская СЫН КОММУНИСТА Стихотворение

«Крепкой фигурой и смуглым лицом

Сходство имеет сынишка с отцом», —

Часто знакомые так говорят.

Мальчик, признаться, этому рад.

Рад еще больше он, если о нем

Люди серьезно добавят потом:

«Сын по отцовской дороге идет.

Честным, правдивым и смелым растет».

«Слово на ветер не любит бросать —

Сын коммуниста, сразу видать», —

Скажут такое, взглянув на него.

Это парнишке дороже всего.

В. Мальков РОДИНА Стихотворение

Родина! Это мне ты помогала

Счастье ковать.

Сделаю все, чтобы ты расцветала,

Родина-мать!

Звонко на столик ложатся детали.

Я их точу.

Счастье из крепкой, сверкающей стали

Сделать хочу.

Все для тебя, дорогая отчизна,

Труд и мечты.

Все, что я знаю хорошего в жизни,

Все это ты…

Родина — это растущие села

И города,

Это на площади новая школа,

Лес у пруда.

Это мой путь и прямой, и понятный,

Только иди.

Родина — это простор необъятный,

Свет впереди.

Это наш труд, вдохновенный и чистый,

Смелость идей.

Это бессмертный союз коммунистов —Богатырей!

А. Головин СТИХИ

БОЙЦЫ ЗА МИР

Не видел я тех дней суровых,

Смотрю на них издалека,

И в сердце — ленинское слово,

Призыв к борьбе с броневика.

Те дни останутся примером

Для угнетенных всей земли.

Когда знамена новой эры

В мир коммунисты принесли.

Тогда нас не было на свете,

А наши деды и отцы,

Навеки сбросив рабства цепи.

Врывались в царские дворцы.

От Балтики — громовым

                                   шагом —

До тихоокеанских вод

Под обагренным кровью флагом

Свергал своих господ народ.

Тогда нас не было на свете…

Впервые вождь народных сил

За все столетья на планете

Народам Мир

                  провозгласил.

Рабочим — фабрики, заводы.

Земля — крестьянам навсегда.

Впервые к нам пришла свобода

Большого, честного труда.

Несли ее в края глухие,

Нацелив на врага штыки,

По селам, городам России

Бойцы за мир — большевики.

* * *

Жить так, чтоб чувствовать везде,

Что ты необходим для жизни,

Чтобы в твоем простом труде

Всегда жила любовь к Отчизне.

          Иди в поля. К родной земле.

Своими сильными руками

Ее, как солнцем, обогрей,

И расцветет она плодами.

          Встань каменщиком на леса

В движеньях четкий и суровый,

Чтоб вечной кладки корпуса

Сияли красотою новой.

          А если песню ты создал —

Пусть будет высшей из похвал

Тебе за труд, когда народ

Ее своею назовет.

В. Гравишкис РОЖДЕНИЕ ОПЫТА

Из проходной в потоке рабочих вышла девушка, она спешила к трамвайной остановке. Девушка была среднего роста, скорее худощавая, чем полная, с лицом простым, открытым и очень добрым. Глубоко поставленные, большие и выразительные глаза посматривали на трамвайный вагон — он должен был вот-вот тронуться.

В лице девушки, во всем ее облике было что-то украинское. Это подчеркивали и светлые косы, уложенные венчиком вокруг головы, и покрой голубой кофточки с завязками у горла. Даже платок на голове лежал по-украински: два конца были подвязаны на затылке, два других просторно накрывали плечи.

Вагон тронулся, девушка ловко на ходу вспрыгнула на подножку. Несколько минут они ехала, повиснув на руках, потом ее заметили с площадки, и чей-то голос сказал:

— Да это же Рая Степанюк! А ну-ка, ребята, пропустите ее!

Голос звучал повелительно, облепившие подножку ремесленники, с любопытством осмотрев Раю, посторонились. Один из них в порыве усердия притиснув товарища так энергично, что тот невольно крякнул, вежливо приподнял кепку.

Рая, усмехнувшись, вошла в вагон.

— Сюда вставайте, товарищ Степанюк. Из окна ветерок, не так душно.

— Спасибо, не беспокойтесь. Я как-нибудь устроюсь, — пробормотала Рая.

Степанюк взглянула на человека, который позаботился о ней, и увидела незнакомого пожилого мужчину, с сединой в волосах, с густыми выцветшими бровями, из-под которых выглядывали живые, очень проницательные серые глаза. Он посматривал на Раю весело и добродушно. Рая старалась припомнить, не встречалась ли она где-нибудь с этим человеком, но ничего не припомнила; он был совершенно ей незнаком.