Южный Крест - [31]

Около девяти лет прошло с тех пор. Валя нашла отличное место в закусочной, и теперь молодой и очень приятный каменщик, тот, что и завтракал и обедал у них всю осень, довольно неожиданно предложил ей "закрепить их отношения браком". Валя не стала долго раздумывать, и вот молодые рука об руку устремились к счастью, которое во-первых и в самых главных состояло из заветной цели: купить дом. Влезли в огромные долги, взяв в банке деньги под проценты, купили небольшое, но вполне достойное жилище.

Вот тут-то Николаша впервые смог вложить душевные силы в дело, достойное их применения. Это оказалось сарайчиком для садового инвентаря. Страстно и самозабвенно строил Николаша плод своего четырехмесячного обдумывания. Затем взялся за гараж. Кажется у него родилась и немного выросла дочь, когда он воплотил свой великолепный замысел. Ведь двор-то тоже был отделан! Николаша работал, беря много сверхурочной работы и в невиданно короткие сроки сумел выплатить дом. Затем он продал его, взяв дополнительные деньги за свои постройки, и купил второй — побольше. Этот был тоже, как у людей, но гораздо приличнее, чем у некоторых. Бесспорно приличнее. Теперь перед Николашей стояла грандиозная задача: не только выплатить и его в рекордный срок, но также улучшить. Раз появившись, единственная и главная идея управляла его жизнью, ради которой он был готов на любые жертвы. Эта неугасимая страсть двигала им день и ночь.

Бежали годы, росли дети. Он приклеивал, забивал, прилаживал, снова приклеивал, снова забивал и снова прилаживал, пока не увидал однажды в зеркале округлившуюся талию, отвислые мешки под глазами и седую челку. Тогда он решил, что час пробил.

На собранные от бесчисленных левых заказов деньги был прикуплен участок земли очень удачно, на пригорке, и началось строительство последнего и решающего дома; старый же был продан с большой прибылью. Стены рабочие возвели споро, и, наконец, после массы хлопот, Николай Николаевич смог окунуться в настоящее дело. В ту пору ему исполнилось пятьдесят пять лет. Если и были в жизни Николая Николаевича постройки — они были ничто по сравнению с важностью теперешней работы. Николай Николаевич строил на века.

Сейчас трудно было бы определить точно, сколько лет продолжалась эта грандиозная деятельность. Мы застали Николая Николаевича уже в безусловно отстроенной ванной номер два, расположенной в комфортабельном двухэтажном доме с пятью спальнями и гигантской застекленной гостиной, занявшей почти весь второй этаж. Вид оттуда на город, вечерами переливающийся огнями, был невероятный. Николай Николаевич неустанно рассказывал все новым и новым слушателям захватывающую историю покупки участка земли, оформления бумаг, подсчета количества необходимых кирпичей, выбор цвета стен, количества ступеней на второй этаж и множества других удивительных деталей. К середине второго часа слушатели бывали подавлены необыкновенным талантом Николая Николаевича и разнообразием строительных терминов. И вот уже детально отточенный рассказ подходил к концу, и Николай Николаевич счастливо завершал его любимой шуткой: "Ну вот теперь можно и пожить!"

Не так давно мы оставили Николая Николаевича, вкушающего заслуженный отдых в ванной комнате. Мысли его, крутящиеся вокруг обивочных плиток для маленького прудика во дворе, постепенно теряли свою страстную напряженность, так как он понимал: основная постройка завершена, дело его жизни подошло к закономерному концу.

Николай Николаевич растерся великолепным полотенцем, с интересом разглядывая себя в зеркало. Сначала взгляд его стал несколько критичным, но он быстро понравился себе. Достал из шкафчика красивый флакон и щедро обрызгал себя дорогим одеколоном. Чудесно пахнущий, он обрадовался еще больше, ущипнул себя с нежностью и, слегка пританцовывая, натянул темно-синий бархатный халат.

Неожиданно он в смятении схватил себя за мокрую голову, что-то забулькал и шустро побежал из ванной. В спальне часы показывали приближающийся полдень — час, когда Николай Николаевич должен был, заехав за Светой и ее мамой, отправиться вместе с ними на пикник.

Начало дня было чудесно. А с ним и начало года с многочисленными встречами и пирушками. Николай Николаевич вспомнил, что в конце этих празднований его ждет православное Рождество, и его настроение окончательно приобрело восхитительную легкость. Не мешкая, он переоделся во что-то скромное, но не без щегольства. Причесал челку, подмигивая сразу двумя глазами, сострил сам себе и радостно рассмеялся.

На кухне Николай Николаевич выволок с нижней полки пенопластовый ящик и принялся перебирать лежавшее постоянно: спички, салфетки, пластмассовую посуду, растительное масло. Быстро загрузил в него продукты из холодильника и несколько бутылок вина, которые проводил задумчивым взором. Это последняя капля и вот — все готово. Остался один пустяк.

Он набрал телефон жены, пропадавшей на работе почти без выходных, что-то бегло объяснил, пообещал благодушно и ласково, чмокнул в воздухе губами, еще, еще и повесил трубку. Отволок тяжеленную коробку в багажник и через несколько минут, радостно оглядывая пустынные улицы, мчался навстречу счастливым минутам.