Южный Крест - [20]

— Опозорили человека на старости лет!

— Они не человека, они страну нашу несчастную позорят, — вдруг вступил в разговор молчавший до сих пор Вадим.

Света оглянулась на голос и увидела человека, которого она, вероятно, могла встретить раньше: борода, не совсем прибранные волосы, тонкое вытянутое лицо с сеткой морщинок, разбежавшихся вокруг глаз, и сами глаза, смотрящие как будто мимо окружающего. Такие люди в прошлой жизни, в России, не выбирали Свету, и хотя она тоже не испытывала к ним тяги, это задевало. С ними только интересно, решила она. Еще с минуту она смотрела на Вадима и, едва ее согрело чувство узнавания знакомого ей характера, ей на ум пришла та же мысль, что когда-то Лене: "Как он все- таки не подходит к этой стране!"

— Сразу шпион и сразу в газету! Я всегда подозрение имел об ихнем равноправии! — говорили справа.

— А я считаю, России пора стать цивилизованной страной!

— Тебе налить еще?

Илья вольготно раскинулся в кресле и заговорил:

— В России все западным подражают: названия, наклейки, словечки, костюмчики, даже интонации, не иначе как все — американское! А здесь смеются: вот-де, нам подражают, костюмы наши надели и к цивилизованности друг друга призывают!

— Россию презирают с обеих сторон. Русские — изнутри России, а местные — отсюда, — заметил Вадим.

— Как же это, собственно, местные презирают? — азартно вскричала Ирка.

— Да вы же сами про статью в газете рассказали, про русского!

— Про Россию и по телику показывают, — вставила новенькая Оля, — весьма оригинальное искусство. О русских так критически. Думаешь, так и надо, так нам и надо!

— Чем острее, тем лучше! — раздалось со всех сторон.

— Своих передач о России здесь мало, — сказал Вадим, — они в Европе покупают. Но по большей части там, где ничего доброго о русских не скажут: в Польше, иногда в Прибалтике.

— Сколько же можно русским прощать?!

— Может, в России казалось нужным — раздеваться так, а здесь это выглядит, как посмешище. Они свою родину выставляют на…

— Посмешище? — Анжела улыбнулась светской улыбкой. — Вам что же — за державу обидно?!

Вокруг засмеялись.

— Как-то все подобрано… дурно, стыдно… — ответил Вадим, не замечая усмехающихся лиц.

— Разве можно опозорить страну, которая сама себя не уважает, — мрачно заметил Илья.

— Это не страна себя не уважает, это люди себя не уважают, как будто у всех поголовно комплекс неполноценности!

Кто-то крякнул.

— Вы так говорите, Вадим, потому что в Австралии живете. А что же вы из своей прекрасной России уехали? — спросила Оля.

Вадим ей кивнул:

— Все русские крепятся-крепятся, но этот вопрос непременно зададут.

— А что, — Илья повернулся к Оле, — если бы мы в Зимбабве мыкались, вы бы нас пожалуй простили?

— Я не то имел в виду, Илья. Немцы, из тех кто живет в Австралии, говорят о своей Германии. После многолетних поисков работы здесь оседают американцы, но думают о своей родине. Английские старики и старухи по тридцать лет вспоминают Англию, считая себя по-прежнему англичанами. И все их за это уважают! И только русским нельзя говорить о своей стране, чтобы им не задали вопроса, подразумевая их предателями! Русский русскому мало чего позволит, — продолжал Вадим, — и это дело рук нашей собственной интеллигенции: журналистов, общественных деятелей, режиссеров. Здесь в университете на русском отделении опрос провели: "Опишите, как вы представляете себе русскую семью". Студенты описали так: женщины носят кокошники, в квартирах живут свиньи. Муж приходит домой пьяный и сразу выпивает залпом бутылку водки. Мужчины в России — это или "новые" русские, или алкоголики. О женщине мнение разделилось пополам. Одни описали бабушку в платочке, другие проститутку. Студенты сказали, что все это они узнали из русских фильмов и газет.

— Ну и что? — выкрикнул Денис.

— Да то, что если интеллигенция ненавидит свою родину, то она — млея от Запада и восхищаясь патриотизмом английской старухи — осудит все, сделанное русским, — в том числе и отъезд.

— Я фильм Говорухина видел, — сказал Шустер. — Вжарил мужик по первое число. Настоящая правда: суровая, но справедливая. Вы не согласны?

Вадим резко обернулся к нему:

— Я как раз этот фильм имел в виду. Жили на свете люди, но не создали ничего ни талантливого, ни умного. Понимаете, как будто не жили они вовсе в этом мире! Не народ, а — отребье! И вот появляется Говорухин и судит их всех!

— Это фильм! — воодушевился Илья. — Сначала дебильные старухи, представляющие лучшую часть нации. Развалившиеся города. Грязь, убожество повсюду. Затем немного о русских мужчинах: пивная точка. Полторы сотни, лезущих с рублем в одно окно: бидоны, миски, кастрюли над головами. Долго, подробно. Мат. Перекошенные лица крупным планом. Затем питие на газонах. Один долго блюет на траву. Другой мочится на дерево. Минута за минутой нескончаемо и смачно. Как австралы смотрели эту неожиданную правду?!

— Ты, Илюша, перебираешь, — сказал Шустер, — это и есть правда. Только когда ты в России был — Россию поносил, а здесь — защитником заделался!

Илья отмахнулся, кривя губы:

— Пойди в местный кабак — найдешь такой же зверинец! — Видно было, что этот разговор у них начался давно.