Ювелир. Драконья Игра - [111]

С лицом белым, как мел, не отдавая отчета в том, что делает, мужчина прижался к тому, кого ему пришлось лишить жизни, и обнял в первый и последний раз, с чувством, бережно лелея каждое утекающее мгновение. На устах его еще оставалось немного постыдной, украденной сладости, остывали последние крохи чужого тепла — тепла дыхания человека, которого уже не вернуть.

Губы Кристофера слегка шевельнулись, будто в тщетной попытке удержать ускользающее, рассыпающееся драгоценным жемчугом ощущение, но то растаяло, как сон. Руки аристократа механически разжались и разомкнули объятия.

Вот и всё.

Отстранившись, аристократ присмотрелся. Нечасто доводилось ему видеть кровь, но за последние несколько дней премьер всё же успел хорошенько уяснить кое-что. Кровь бывала либо темной, вытекающей вяло — венозная, либо яркой, лаково блестящей, бьющей страшным неостановимым ключом — артериальная. Эта же… странный цвет, и выглядит, словно жидкий металл. Где-то на самой границе сознания мелькнула дикая, совсем неуместная сейчас мысль, что кровь нелюдей, вроде бы, отличается по виду от человеческой.

Вот зачем ему эта информация? Порой разум играет с людьми нелепые шутки. Впрочем, неважно…

Кожа лорда на глазах принимала пугающий оттенок: яд уже проник в самое сердце. По лицу волнами разливалась мертвенная бледность; бескровные губы, щеки — всё говорило о смерти. Волосы, подобные журавлиным перьям… наконец-то он мог коснуться их.

Кристофер встал и с трудом распрямил плечи, словно сбрасывая груз многих лет. Синяя стынь взгляда померкла. В странном оцепенении аристократ наблюдал за судорогами, сковавшими тело его августейшего повелителя.

Воистину, в секретных лабораториях Магистериума не зря ели свой хлеб. Это был совершенно новый, экспериментальный препарат, полученный из синильной кислоты. По долгу службы Кристофер частенько захаживал к химикам, снабжающих фамильных ювелиров правителя передовыми методиками и нужными в их работе веществами. Вот и сейчас, полным ходом велись испытания очередного препарата, который должен был существенно упростить некоторые технологии изготовления изделий из драгоценных металлов. В скором будущем он наверняка будет успешно применяться в ювелирном деле, а пока, воспользовавшись положением, премьер взял немного из опытного образца, тщательно предупрежденный учеными о чрезвычайной токсичности.

Таким образом, одновременно с крайне полезным в ювелирике, по удачному стечению обстоятельств было выделено сильнодействующее ядовитое вещество, которым впоследствии наверняка заинтересуется и приберет к рукам особая служба во главе с канцлером.

Противоядия пока не существовало, да и вряд ли в нем будет потребность — вещество должно было подействовать практически мгновенно. Самого Кристофера спасал сапфировый пояс, тайно надетый под одежду и настроенный таким образом, чтобы не давать яду проникнуть в кровь. Конечно, рациональнее всего использовать для этой цели аметисты, но глава службы ювелиров избегал слишком уж очевидных решений, опасаясь ненароком привлечь внимание и быть разоблаченным. Правитель легко мог заподозрить неладное, почуяв характерную активность аметистов.

В таких вопросах следовало соблюдать осторожность.

Неожиданно веки лорда дрогнули и раскрылись, являя взору происходящие внутри процессы: словно из треснувшего сосуда, черная краска медленно вытекала из радужек и заполняла всё пространство глазных яблок. Хотя смотреть на такие метаморфозы агонии было жутко, оторваться не получалось — в этом крепком, слишком выносливом теле еще таился последний глоток жизни. Пропустив вероломный удар, тело как будто пробовало бороться, но увы — сила яда была слишком велика.

Яд не оставлял шансов.

Наконец глаза заклинателя полностью заполнила чернота: они сделались похожи на две бездны, два безграничных туннеля, ведущих в бескрайний, запредельный космос. Судороги прекратились. Лицо стало совершенно спокойным, осветившись посмертным умиротворением, и только из носа по скуластой щеке скатилось еще несколько алых, чуть золотистых капель.

С момента проникновения яда до полной остановки сердца прошло не более полутора минут.

— Вы думали, подобное невозможно, милорд? — глухо спросил Кристофер у мертвеца, не отводя взора от неподвижного, превратившегося в восковую маску лика правителя.

Даже сейчас человек не утратил своей притягательности: кажется, черты стали еще более строгими, еще более безупречными. Если бы только кто-то мог унаследовать эту редкую, характерную красоту! Уничтожать её было подлинным преступлением: мир тускнеет без ярких красок. Но, увы, Эдмунд, единственный оставшийся в живых инфант, в этом смысле был чуть более чем ничем не примечательным человеком. И ничего тут поделать нельзя.

— Не сами ли вы говорили, что нет ничего невозможного?

Лорд Ледума, разумеется, не ответил. Он казался совершенно безжизненным, а в цвете лица проявился новый синевато-белый оттенок цинка, будто кожа покрылась инеем. Однако отравитель всё же извлек из нагрудного кармана крохотный флакончик из непрозрачного бутылочно-зеленого стекла. Дрожащими руками вытянув граненую пробку, он быстро влил содержимое в оставшийся приоткрытым рот.