Юлий Цезарь - [47]
Из Алезии, снабдив ее провиантом и укрепив, Верцингеториг с отрядом из 15 000 всадников и уже бывшей у него пехотой старался замедлить поход врага, лишая его съестных припасов и тревожа, когда он выступил на помощь Нарбонской Галлии.
Цезарь, сформировав большой кавалерийский корпус из германцев, начал, вероятно, в первой половине августа отступать к Провинции во главе своих усталых и унылых одиннадцати легионов.[336] Безотрадный конец предприятия, имевшего такое блестящее начало! Война, в которой он поставил на карту свою политическую карьеру, оканчивалась поспешным отступлением. Дело, над которым он трудился семь лет и которое должно было сделать его равным Лукуллу и Помпею, было разрушено. Тридцать тысяч человек, павших духом, шли печальные, таща за собой в длинной процессии на мулах военные машины, багаж, легионных рабов, остатки добычи, спасшихся от резни италийских купцов, короче, все, что только оставалось италийского из людей и вещей в стране, которую они считали уже завоеванной, — эти люди символизировали конец римского владычества по ту сторону Альп и последнюю развалину той завоевательной политики, в которой Цезарь думал подражать своему великому предшественнику Лукуллу или даже превзойти его.
Трудно точно узнать, какими путями он проходил. Одни историки заставляют его идти из области, где теперь находится Troyes, и направляться через Gray и Дижон на Безансон;[337] другие полагают, что, идя из Vitry-sur-Marne, он спустился в долину реки Tille, прошел через Дижон и, переправившись через Сону возле Saint-Jean-de-Losne, направился к Нарбонской Галлии вдоль правого берега Соны.[338] Иные, наконец, заставляют его идти из Bar-sur-Aube в направлении к Pontailler-sur-Saфne.[339] Достоверно одно, что на четвертый день пути[340] утром, когда Цезарь прибыл в Beneuve, между Brevon и Ource — по фон Гёлеру, на берега Винжанны (Vingeanne) — по Наполеону III; по соседству с Монтиньи (Montigny) — по герцогу Омальскому или вблизи Allefroy — по анонимному автору в Spectateur militaire, он был неожиданно атакован Верцингеторигом и должен был выдержать крупномасштабную битву.[341]
Что же такое произошло? Почему Верцингеториг оставил свою партизанскую тактику и начал регулярную войну? Так как галльский генерал является нам даже в рассказе Цезаря полным ума и энергии, то при отсутствии точных документов можно предположить, что искать этого столь желанного для Цезаря столкновения принудило того состояние его армии. Можно вести партизанскую войну небольшой армией, небольшими средствами и не имея крупных вождей, но для этого нужны храбрые, решительные и терпеливые солдаты. Пока Верцингеториг стоял во главе маленького отряда кавалерии и инфантерии, составленного почти исключительно из арвернов, бывших его клиентами, слугами или друзьями, он имел достаточно влияния, чтобы заставить их переносить тяготы партизанской войны. Но теперь, когда он был во главе разнородной армии, у него сразу оказалось слишком много солдат и слишком мало влияния. Вероятно, между многочисленными вождями разных отрядов начались раздоры. В армии, образовавшейся за несколько месяцев, в момент душевного подъема, не ведавшей строгой дисциплины; состоящей из солдат, по большей части бывших клиентами крупных сеньоров и привыкших к кратковременным мелким галльским войнам; или сформированной из молодых людей, поспешно набранных во всех классах и лишенных достаточной военной подготовки, в такой армии, конечно, национальное соперничество возрастало день ото дня.
Верцингеторигу приходилось бояться, что патриотический энтузиазм скоро угаснет, если он не поддержит его успехом, аналогичным успеху при Герговии. Он говорил себе также, что римская армия должна быть утомлена и уныла; что если в прошлом году парфяне уничтожили легионы Красса, двинув на них крупные отряды кавалерии, то тот же самый прием удастся и ему. Поэтому он неожиданно двинул свою кавалерию на армию Цезаря во время ее похода, а разделенную на три корпуса пехоту оставил в арьергарде.
Но Верцингеториг, может быть, не зная, что Цезарь набрал по ту сторону Рейна новую кавалерию, вместо малочисленных и слабых римских эскадронов оказался лицом к лицу с храбрыми германскими всадниками. Столкновение между двумя конницами было сильным, но непродолжительным: германцы Цезаря с помощью легионов не замедлили обратить в бегство галлов с громадным для них уроном.
Эта скоротечная битва имела важные последствия, которые нельзя объяснить, не допустив, что галльская армия была лишена необходимых организации и настойчивости и что Цезарь считал ее опаснее, чем она была в действительности. В самом деле, тотчас после битвы Верцингеториг укрылся со своими войсками в Алезии, и Цезарь, прекрасно понимая, что это отступление в крепость означает полное уныние армии, изменил свой план. Вместо того чтобы продолжать свое отступление к Провинции, он решил перейти в наступление и попытаться нанести решающий удар. Если он останется победителем, то с окончанием войны снова поднимется его престиж в Риме; если же окажется побежденным, то погибнет вместе со своей армией в Галлии, обманув свою судьбу, конечно, ожидавшую его в Провинции с побежденными легионами. На другой же день он пустился преследовать галльскую армию и, когда, придя к Алезии, увидал скалу, на которой возвышалась крепость, без колебаний, хоть и пребывая в неприятельской стране и без обеспеченного продовольствия, осадил с 30 000 человек врага, силы которого были равны или даже превосходили его силы.
