Юхх - ассенизатор, призванный богами - [11]

– Спасибо, дедушка, я тебя тоже люблю.

– Не ворчи, малыш. Так вот: большие касты делились на малые, по детализации видов деятельности, и принадлежность к той или иной касте определялась от рождения. Как специализация у особей социальных насекомых – у термитов и у муравьев. Не зря Юхх упомянул их. Общество получалось застывшее и хрупкое, будто стеклянная статуэтка. Примерно таким было общество перед Неназванной войной. Схема образования была нацелена на узкую кастовость. Специальные педагоги дрессировали детей, чтобы они  получили узкие профессии-касты, обычно на всю жизнь. Лишь ценой тяжелых усилий человек мог подняться в более высокую касту, это называлось «социальные лифты».

– А количество получаемых денег жестко зависело от касты? – спросил Тарс.

– Да, каста была главным фактором. Внутри касты разница в получаемых деньгах была значительно меньше, чем между кастами. Но дело не только в деньгах. Еще в статусе, который определялся в первую очередь кастой, и лишь во вторую очередь деньгами.

Юхх глотнул коктейля с кашасой, прожевал кусочек ананаса, и полюбопытствовал:

– Как такое общество вообще могло чего-то достичь в плане технического прогресса? Первая космическая эра, ядерная энергетика, молекулярная биология, кибернетика...

– ОК, – дедушка Ральф поднял руку, – я понял вопрос. Все названное создано за очень короткий период XX века. Вся машинная цивилизации – от пароходов до космолетов, создана за 200 лет после краха феодализма в XVIII веке. Старая кастовая схема стала распадаться, и общество стало совершать последовательные технические революции.

– А дальше? – спросил Тарс.

– А дальше феодализм взял реванш и выстроил кастовую схему заново. Процедурно это случилось так. Люди, которым повезло денежно разбогатеть в период стремительного прогресса, хотели укрепить свое элитное положение. И для этого они стали поощрять дробление ремесел на касты. В начале XXI века общество построилось в тысячи узких формальных профессий-каст, связи между которыми слабели. Человек одной касты не понимал, что делает человек другой касты, даже смежной. У большинства людей уже пропадало понимание цельных объектов. Узко-кастовый медик не понимал устройство человеческого организма: он занимался только системой кровообращения, или только определенным типом инфекции. Авиаконструктор не понимал, как летает самолет: он занимался только турбинами, или только гидравлическими приводами. Качество любой работой – падало, ведь никто со стороны не понимал ее, и не мог проверить. В период перед Неназванной войной почти все машины бессмысленно усложнялись, и от этого функционировали хуже и хуже. Например, в 2010-е годы, после очередного апгрейда пассажирских авиалайнеров, они не могли удерживаться в воздухе без компьютерной балансировки. Софтвер балансировки делался людьми узкой специализации, причем ничего общего не имеющей с авиацией. Когда выявилась негодность софтвера, было невозможно исправить это, ведь никто не понимал механику самолета в целом. Короче: общество стало совершать все больше ошибок, и совсем разучилось исправлять их. В принципе, существовало немало людей с широким техническим кругозором, но они не получали места в индустрии, поскольку не проявляли лояльность к кастовой схеме.

Дедушка Ральф сделал паузу, и Тарс воспользовался этим для вопроса:

– Слушай, Ральф, а как общество допустило такое дерьмо?

– Вот так: почти всеми общественными функциями и сервисами тоже управляли узко-кастовые персонажи: профессиональные бюрократы. Высшая каста, кстати.

– Блин, это я затупил, – самокритично признался ксеноинженер.

– Ты потому затупил, что с рождения живешь при Манифесте ОФД, и воспринимаешь принципы ОФД, как само собой разумеющиеся. Ты привык к тому, что не существует соревнования людей за то, чтобы стать более ценным в социальной иерархии, и иметь элитный уровень потребления. Ведь ты с детства пользуешься техническим изобилием потребительских ресурсов, которые просто берешь, когда захочется. Для тебя дефицит каких-либо потребительских ресурсов – редкий случай. Или оно недавно изобретено, и достаточно скоро будет в изобилии, или оно по природе уникально, не особо нужно. В любом варианте, для тебя естественно, что этот ресурс распределяется жребием среди претендентов. Для тебя априори неприемлема идея распределять это в зависимости от общественной ценности претендентов, поскольку для тебя все потребители равны. Но столетие назад было наоборот. Даже в описаниях коммунистической утопии, какие-то дефицитные ресурсы распределялись не среди всех, а только среди элиты…

…Тут Юхх звонко постучал ложкой по стакану.

– Дедушка, это ты путаешь. Коммунистическая утопия, это каждому по потребностям.

– Скажи-ка малыш, какие старые книжки-утопии о коммунизме ты читал?

– Ну… Я читал Лема «Магелланово облако», и там, вроде, все так и есть.

– Это не утопия о коммунизме! – строго поправил Ральф, – Прочти утопии от «Города Солнца» Кампанеллы, XVII век до «Туманности Андромеды» Ефремова, XX век. Ты  изумишься монументальной роли нео-бюрократической касты. Ладно у Кампанеллы, монаха феодальной эпохи. Но у Ефремова, ученого-энциклопедиста, ровесника НТР.