Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [265]

Постановления II сессии АВНОЮ активно распространялись и разъяснялись путем устной пропаганды, которую вело в разных частях страны народно-освободительное движение, через его печатные материалы, через вещание радио «Свободная Югославия» из СССР. Эти постановления встречались с одобрением и энтузиазмом в рядах партизанских частей, среди тех слоев населения, которые поддерживали народно-освободительное движение. Результаты II сессии АВНОЮ приветствовались и многими, кто стал поворачивать, склоняться к поддержке народно-освободительного движения, в чем немалую роль играло как раз воздействие того, что произошло в Яйце. И наоборот, в связи со II сессией АВНОЮ и созданием НКОЮ югославское эмигрантское правительство 5 декабря заявило в Каире, что народно-освободительное движение является «насильственным террористическим движением», которое «ни в чем не соответствует демократическим и социальным представлениям нашего народа». Оно, говорилось в заявлении, вносит «только путаницу в ряды югославского народа», дробит, как формулировалось, «его объединенное сопротивление оккупантам» и в итоге «все больше его ориентирует на междоусобную борьбу». А это «является основой политики наших врагов». Такое обвинение сопровождалось утверждением, что «в Югославии это движение является результатом пропаганды из-за границы»³⁷. Под «заграницей» достаточно ясно подразумевался СССР, который, хотя и не названный прямо, тем самым обвинялся в инспирировании того, что было сделано в Яйце.

Хотя не только эмигрантское правительство, но и западные союзники полагали, что шаг, осуществленный на II сессии АВНОЮ, был предварительно санкционирован, если даже не инспирирован, советской стороной, на самом деле коммунистическое руководство народно-освободительного движения действовало в данном случае самостоятельно. Более того, имея уже опыт, когда подобное же намерение накануне I сессии АВНОЮ вызвало «вето» со стороны Москвы, опасавшейся осложнения отношений с западными союзниками, Тито на сей раз лишь перед самым открытием II сессии сообщил Георгию Димитрову о ее созыве, о намерении преобразовать АВНОЮ и создать НКОЮ³⁸. Об остальных решениях, в том числе по поводу короля и эмигрантского правительства, глава КПЮ информировал Димитрова только вслед за окончанием сессии³⁹. Такой образ действий противоречил стремлению Кремля контролировать политику КПЮ (как и других компартий) и руководимого ею народно-освободительного движения. К тому же И.В. Сталин, полностью разделяя цели югославских коммунистов относительно создания новой власти и устранения королевского эмигрантского правительства, не был, однако, сторонником того, чтобы торопиться с таким шагом, как предпринятый в Яйце. В Москве по-прежнему опасались, что преждевременные действия могут повлечь серьезные осложнения между СССР и западными союзниками. Тем не менее советская сторона поддержала решения II сессии АВНОЮ, но придерживаясь осторожной тактики. Радио «Свободная Югославия», вещавшее из СССР, сообщило 4 декабря об итогах сессии, благодаря чему в мире и узнали о произошедшем. Однако чтобы сразу не пугать чрезмерно Лондон и Вашингтон, радио не упоминало о решении по поводу короля и эмигрантского правительства. Это решение стало передаваться по «Свободной Югославии» лишь начиная с 15 декабря 1943 г., когда Тито в шифротелеграмме, адресованной в Москву, выразил мнение о срочной необходимости такого шага⁴⁰.

Подобная тактика способствовала более мягкой первоначальной реакции США и особенно Великобритании. В официальных заявлениях, сделанных в течение первой половины декабря, в частности британским министром иностранных дел Антони Иденом и государственным секретарем США Корделом Хэллом, Лондон и Вашингтон, в отличие от югославского эмигрантского правительства, воздержались от прямого выступления против АВНОЮ и НКОЮ. В то же время они не хотели и признавать эти органы, заявили, что по-прежнему считают представителями югославской государственности только короля и его правительство в эмиграции и что вступили в контакт с партизанами лишь как с военной силой в рамках оказания помощи всем, кто сопротивляется оккупантам⁴¹.

Выждав эту реакцию, советская сторона сделала новый шаг, опубликовав 14 декабря сообщение Информбюро НКИД СССР «О событиях в Югославии». В нем не было никакой полемики с западными союзниками, наоборот, из тактических соображений нарочито утверждалось даже, что решения II сессии АВНОЮ «встретили сочувственные отклики в Англии и США». Но на деле позиция, изложенная в сообщении, была противоположна позиции западных держав. В документе выражалась поддержка обнародованным к тому времени решениям о преобразовании АВНОЮ в верховный законодательный и исполнительный орган, о создании НКОЮ в качестве временного правительства и о федеративном принципе устройства Югославии, заявлялось, что «эти события» «рассматриваются Правительством СССР как положительные факты». Решение по поводу короля и югославского эмигрантского правительства, о котором к тому моменту по радио «Свободная Югославия» никакой информации еще не давалось (напомним, она впервые была дана лишь 15 декабря), в сообщении Информбюро НКИД тоже не фигурировало. Зато о короле и эмигрантском правительстве в советском документе просто не упоминалось, что позволяло Москве фактически продемонстрировать их игнорирование и в то же время избежать в этом вопросе нежелательных осложнений с западными партнерами по антигитлеровской коалиции. Вместе с тем, в отличие от упомянутых выше заявлений западных союзников, в советском сообщении подчеркнуто осуждалась деятельность Михайловича как наносящая «вред делу борьбы югославского народа против немецких оккупантов»