Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [264]

. Оговорка эта, отвечавшая демократическим нормам, носила, однако, чисто тактический характер и была в первую очередь предназначена западным союзникам³². На деле же решения, принятые в Яйце, означали разрыв с прежней югославской государственностью и ее институтами, были нацелены на утверждение новой государственно оформленной власти, практически противостоящей довоенному порядку.

II сессия АВНОЮ провозгласила преобразование Югославии в государство, построенное на федеративных принципах. Устанавливалось, что в федеративной Югославии будет обеспечено «полное равноправие» «народов Сербии, Хорватии, Словении, Македонии, Черногории и Боснии и Герцеговины»³³. Тем самым были обозначены те шесть составных частей, образующих федерацию, которые и были предварительно намечены. Как уже говорилось, эти части выделялись не только по национальному, но и по традиционно-историческому региональному принципу. Последнее особенно проявилось в факте вычленения Боснии и Герцеговины, которая была населена тремя основными этническими группами – мусульманами, сербами и хорватами. Сербский этнос в широком смысле, включая и черногорцев, неизбежно должен был оказаться в такой шестичленной федерации разделенным по крайней мере между четырьмя ее единицами (Сербией, Черногорией, Боснией и Герцеговиной и, наконец, Хорватией с ее широким поясом районов от Дуная до Адриатического побережья, в большей или меньшей степени населенных сербами), а хорватский этнос – между двумя (Хорватией и Боснией и Герцеговиной). Особо обстояло дело с выделением той единицы, которая в постановлении II сессии АВНОЮ о преобразовании Югославии в федерацию фигурировала под названием «Македония». Это название было употреблено без какого-либо уточнения, идет ли речь лишь о Вардарской Македонии, которая была и в составе довоенной Югославии, или обо всей Македонии, включая также те ее части, которые после Балканских войн 1912–1913 гг. оказались в составе Греции (Эгейская Македония) и Болгарии (Пиринская Македония). Поскольку, как уже отмечено выше, в тогдашних документах КПЮ и возглавлявшегося ею движения просто Македонией обычно именовалась Вардарская Македония, именно как ее обозначение выглядел термин, использованный II сессией АВНОЮ. Однако еще в период подготовки, а затем и непосредственно после проведения сессии вопрос о Македонии стал в рядах народно-освободительного движения связываться и с перспективой объединения всех ее частей. В частности, о подобной перспективе, хотя и весьма осторожно, упоминалось в манифесте, который в октябре 1943 г. был выпущен от имени главного штаба партизанских сил, действовавших в Вардарской Македонии. Но вместе с тем в манифесте речь велась о Македонии как части Югославии. Такая своего рода противоречивость была кажущейся. Уже вскоре, в начале весны 1944 г., в руководстве народно-освободительного движения как на региональном македонском, так и на общеюгославском уровне стала довольно откровенно выражаться идея о желательности и наиболее вероятной осуществимости объединения всех трех частей Македонии именно в рамках Югославии³⁴. Иными словами, речь шла фактически о замысле присоединить Эгейскую и Пиринскую Македонию к Вардарской, которая уже наделялась статусом одной из шести единиц федеративного югославского государства.

Вопрос о том, как шесть частей федеративной Югославии, обозначенные II сессией АВНОЮ, будут разграничиваться между собой, на сессии вовсе не затрагивался. И даже с простым перечислением основных югославских этносов в решении сессии дело тоже обстояло довольно своеобразно: наряду с сербами, хорватами, словенцами и – в противоположность довоенной Югославии – македонцами, указывались как особый народ и черногорцы, но о мусульманах вообще не упоминалось. Впрочем, как АВНОЮ и его президиум, так и НКОЮ были тщательно составлены с учетом того, чтобы в каждом из этих органов имелись фигуры, выступавшие в качестве представителей мусульман, так же как сербов, черногорцев, хорватов, словенцев, македонцев. Что же касалось весьма важной для Югославии проблемы национальных меньшинств, II сессия АВНОЮ декларировала обеспечение им «всех национальных прав»³⁵.

Фактической частью решений сессии стало принятое во время нее Президиумом АВНОЮ постановление, которым подтверждались упомянутое выше решение Антифашистского вече народного освобождения Хорватии о том, что Истрия с Риекой, Задар и другие хорватские земли, аннексированные в разное время Италией, присоединяются к «свободной Хорватии в федеративной Югославии», и аналогичное решение Словенского народного освободительного комитета (пленума ОФ Словении) о присоединении Словенского Приморья и всех аннексированных Италией словенских земель к «свободной Словении в федеративной Югославии»³⁶. Тем самым новая Югославия в момент своего конституирования выступала публично в роли поборника как общеюгославских территориальных интересов, так и этнотерриториальных устремлений отдельных народов страны по отношению к внешнему миру.

В соответствии с уже характеризовавшейся выше тактической линией, которой КПЮ продолжала придерживаться, в документах II сессии АВНОЮ отсутствовали открытые заявления об изменении социального строя, выдвижение «классово-социалистических» лозунгов. Эти цели оказывались в решениях АВНОЮ по-прежнему скрытыми под непосредственно провозглашавшимися антифашистско-освободительными задачами, а создание новой, фактически коммунистической власти связывалось с борьбой против эмигрантского правительства и четников как сил, которые обвинялись в политике проведения и поддержки коллаборационизма.