Йормунганд - [17]

— Мне есть, что тебе предложить, — сказал Ингви, — сын Лодура.

— Не сомневаюсь.

— Ванадис видела, что ты станешь причиной смерти одного из детей Альфедра. Тебе опасность грозит здесь на каждом углу.

— Да ну? Да ко мне никто не приблизится лишний раз.

Ингви подошел ближе и взял Йормунганда за локоть.

— Ты убьешь Йорда. Не перебивай. Это то, что она видела, и что сказала Альфедру и Фригге. Но вначале погибнет Ба́льдер.

Йормунганд спрятал лицо в ладонь.

— Ты мне не веришь?

Йормунганд сквозь пальцы посмотрел на наглые усики, на кривящийся рот, глянул в светлые глаза.

— Нет, — сказал он, — Не верю. И ты бы на моем месте не поверил. Твоя сестра напустила на меня дурман этим утром. Мой брат получил тепловой удар, пока шатался рядом с шатрами Дочерей. Меня наперебой просят разобраться с каким- то Этельгертом, я даже не знаю, как он жив до сих пор с такой кучей врагов. Твой отец игнорирует мое существование. А ведь еще и суток не прошло как мы здесь. Нет, становиться чьим- то орудием, чтобы мне за это не пообещали, я не желаю.

Ингви сузил глаза.

— Смотри. Как бы и у тебя тут не появились враги, Йормунганд.

— Уж с ними-то я умею справляться самостоятельно, Ингви.

Глава 3

Ангаборда не смыкала глаз уже две ночи подряд. Широкоплечий и неуклюжий Ньрд протиснулся в дверь опочивальни бочком, постоял немного рядом с суженой. Ангаборда едва его заметила. Йормунганд уже всерьез начал волноваться за мать, когда Эгна предложила украдкой подлить немного снотворного в ее кубок.

Мать троих детей уснула повалившись на постель рядом с Фенриром. Йормунганд помог уложить ее и послал за покрывалом из ее покоев. Служанка матери сидела тут же, сложив тонкие исхудалые руки на колени. Она непрерывно молилась Луноликой и часто плакала.

Про свадьбу Ангаборда ни с кем так и не заговорила. Самым черным уголком души Йормунганд надеялся, что затея провалится. Или отложится на долгое время, а там, думал Йормунганд той частью души, в которой еще осталась жива детская мечтательность, отец вернется и заявит права на мать своих детей.

Эгну прислала Ванадис. Старшая Дочерь переполошилась, едва стало известно о странном забытье младшего из детей Лодура. Фригга прислала личного лекаря, но Ванадис, лично явилась осмотреть будущего сводного брата и прогнала старика. Теперь у постели постоянно находилась одна из Дочерей, присматривала и за Ангбордой и за Фенриром.

Йормунганд заходил к ним лишь время от времени, не мог выносить запах курений, тот мог и мертвого поднять. Приоткрыв дверь, он заглянул внутрь, глаза тут же заслезились. В душном полумраке бледное лицо ребенка выделялось светлым пятном. Рядом с ним склонилась Дочерь и считала пульс Фенрира. Увидев заглянувшего в проем двери Йормунганда, она выпустила маленькую ручку и встала. Ее лицо показалось ему смутно знакомым, должно быть он видел ее во время церемонии на состязаниях, а может, возле шатров Дочерей. Эгны не было, видимо, ушла отдохнуть.

— Я тебя знаю? — спросил он вместо приветствия.

— Нет, — сказала она, опустив глаза, — мое имя Бестла. Вы родственник мальчика?

— Брат.

— Вы очень похожи.

Йормунганд криво улыбнулся. Хотелось захлопнуть дверь и отдышаться.

— Как он?

— Пока не очнулся. Если так продолжится, он умрет, — Дочерь сказала «умрет» так просто, что у Йормунганда екнуло сердце.

Йормунганд почти не сомневался, что забытье Фенрира магического происхождения. Но Ванадис прикладывала все силы, чтобы вернуть Фенрира, и Йормунганд не чувствовал в золотоглазой Дочери ни капли враждебности.

А вот Хель вела себя странно. В Ирмунсуле она заботилась о младшем брате больше матери. Теперь же, казалось, все ее время занимали шашни с Этельгертом. Скальд же будто сошел с ума от дочери Лодура. Ванадис даже тихонько спросила Йормунганда, не знает ли он, какими чарами воспользовалась Хель, чтобы привязать певуна к себе.

Йормунганд, измученный заботами о матери и брате, в тот же вечер едва не уснул, поджидая сестру в ее комнате. Она вбежала с шелестом сиреневого атласного платья, взятого у Фригги, запахом крепких восточных духов, с насвистыванием под нос развеселой песенки.

— Совсем о брате не беспокоишься? — у Йормунганда красовались темные круги под глазами, и сам он выглядел бледнее обычного.

— Беспокоюсь, — возразила Хель, — я очень о нем беспокоюсь, но ведь это твоя подружка его зачаровала.

— Для начала, Ванадис мне не подружка.

Хель фыркнула. Йормунганд сделал вид, что не заметил.

— Потом, — продолжал он, — она ничего не делала, а в-третьих, лучше бы последила за собой. О тебе и Этельгерте уже болтают всякую чушь. Не наделай глупостей.

— О, наш старший брат снова за свое, — Хель закатила глаза. — Ты мне не отец.

— Да. Я твой старший брат, — Йормунганд тяжело поднялся с постели и встал перед Хель. — И я старший мужчина в семье.

— Здесь, — Хель выставила вперед плечо, — твое старшинство роли не играет.

— Я заметил, — Йормунганд закусил губу, — но не думал, что семья ничего не значит для тебя. Что с тобой такое?

— Выметайся из моих покоев. Побудь с Фенриром, или навести свою пожилую подружку. Заставь ее сжалиться над малышом.

— Нет у меня ничего с Ванадис! — взорвался Йормунганд, — Ох, цверг тебе на голову, неужели ты совсем ослепла и оглохла? Фенрир умирает! Мать истает вслед за ним, если ничего не изменится. Пожалуйста, прошу тебя, не будь ты такой самодовольной дурой, отвлекись от своего хахаля хоть на миг, помоги мне.