Йормунганд - [16]

Платье придется выбросить. Необходимость иметь множество одинаковых белых платьев злили Ванадис. За ритуальные одеяния приходилось выкладывать немалые деньги, ради которых приходилось удовлетворять навязчивое любопытство Фригги и других кумушек. Ванадис уже тошнило от их одинаковых вопросов, хотя за столько- то лет могла бы и привыкнуть, думала она.

— Платье придется выбросить, — сказала она вслух. — Остальное — постирайте. Отдайте этой новой прачке, как ее…

— Эмма, — подсказала Эгна, самая младшая из ее помощниц.

— Да, ей. И принесите мне новое платье, скорее, — Ванадис не могла унять раздражение. Она провоняла бараньей кровью.

— Можно мне тоже? — девочка, перерезавшая барану горло, находилась в плачевном состоянии. Она растопырила руки, чтобы случайно не прикоснуться к грязной одежде. Хотя руки у нее не чище одежды.

— Да, иди, переоденься. Воды мне! Наполните ванную!

Девочка поклонилась и убежала, громко топая босыми пятками.

Полог шатра шевельнулся. Ванадис расстегнула медные брошки на плечах и скинула одеяние. Она слышала, как отодвинулась ткань у входа и ощутила поток свежего воздуха, но продолжила раздеваться.

— Я не вовремя?

Голос прозвучал насмешливо и вместе с тем мягко. Ванадис неторопливо развернулась. Молодой мужчина придерживал полог вытянутой рукой так, чтобы свет выхватывал ее фигуру в сумраке шатра. Нагая, с алыми разводами на теле, она распустила золотистые волосы и подошла к нему, покачивая бедрами.

— Кто это у нас такой богохульник? — Ванадис провела пальчиком по его скуле, — Если Эгна окажется расторопнее обычного, будет скандал.

— Ойя-ойя, — мужчина опустил полог. — Эгна новенькая? Симпатичная?

— Не глупи, — Ванадис легонько ударила оказавшегося внутри мужчину по плечу.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что мужчина вовсе не так молод, как можно было подумать на первый взгляд. В отличие от местного люда, он оказался гладко выбрит, над верхней губой виднелись редкие светлые усики, а волосы коротко острижены. Одет он тоже для Гладсшейна необычно, в зеленый, цвета молодой травы, камзол и такие же штаны. Голову украшала шляпа с маленьким пестрым перышком. Сбоку болтался короткий меч, больше для красоты, чем для устрашения.

— До меня дошли слухи, что вчера к Альфедру явился весьма любопытный субъект. Некий Йормунганд, сын Лодура.

— Вы даже знаете мое имя. Я должен быть польщен. Наверное, — Йормунганд, незаметно скользнувший за братом Ванадис в шатер, ухмыльнулся, — Ваше имя я тоже знаю, Ингви. Мой, в скором времени, сводный брат.

Йормунганд, пусть не сразу, устремил взгляд на Ванадис. Она замерла на мгновение, затем подхватила сброшенное покрывало и завернулась в него. Полупрозрачная ткань все равно ничего не скрывала.

— Практически семейная встреча, — Ингви выглядел обескураженным, но взял себя в руки. Полог опять отодвинулся и вошла Эгна, неся полотенце и ведро горячей воды. Она остановилась, пока Ванадис не сделала ей знак, вылить воду в металлический таз на гнутых ножках.

— Выйдете, — сказала Старшая Дочерь сухо, — Мне надо привести себя в порядок. Я справлюсь и без помощи братьев, родных или сводных.

Йормунганд вновь украдкой взглянул на нее. Сейчас Ванадис выглядела куда взрослее той девочки, что угощала его яблоком еще утром.

Ингви пропустил Йормунганда вперед.

— Значит, ты знаешь, кто я? — дружелюбия у светловолосого заметно поубавилось, стоило оказаться на воздухе.

Йормунганд кивнул. Объясняться он не собирался. Тем более что узнать все возможное о семье будущего отчима вполне естественно. Ингви давно жил отдельно от отца, и имел доход с собственной земли. С Ньрдом отношения у него неважные, но враждебными не назвать. Любит сестру, навещает ее. Отличается лихостью, храбростью и хвастовством. Умеет колдовать, по мнению маленькой служанки, что убирала комнаты в замке. По древней традиции системное магическое образование получали только Дочери. Ходили слухи, что на самообразовании Ингви наличие жрицы-сестры сказалось очень хорошо.

Снующие по своим делам жрицы не поднимая глаз, обходили их, некоторые прикрывали лица покрывалами. Светила солнце и день выдался ясным, но Йормунганду казалось, что вокруг сгрудились тени. Отсветы от ярко- красного шатра Ванадис придавали окружающему нездоровый вид.

— Итак, — сказал Ингви, — мой отец уже назвал тебя сыном?

Йормунганд чуть не скрипнул зубами.

— Не думаю, что ответ тебя и впрямь волнует, — в тон Ингви сказал Йормунганд.

— Верно, — Ингви скривил губы, — Но я вот, в отличие от тебя, со своим отцом поговорил. И он желает увезти любимую жену в свой дом, сразу после свадьбы.

— На побережье? — брови Йормунганда дернулись вверх.

— Куда же еще? — Ингви фыркнул. Йормунганд слегка покраснел.

— Моя мать взрослая женщина, делает что хочет. Я с этим смирился, думаю, и твоему отцу придется. К чему весь сыр бор, Ингви? Что ты зверем на меня смотришь?

— Я слышал, ты отказал Ба́льдеру в маленькой услуге.

— Да быть не может, — Йормунганд хлопнул себя ладонью по лбу, — вам тут не Дочери нужны, а хороших розг всем, чтобы мозги вправить через одно место.

Ингви открыл было рот.

— Я отказываюсь, — сказал Йормунганд, — я второй день здесь и роль наемного проклинателя меня совсем не устраивает. Тем более, о просьбе Ба́льдера тут знает каждый встречный поперечный. Если со злополучным скальдом и вправду что-нибудь случиться, меня вздернут, или сожгут. Вы добьетесь того, что придется следить за Этельгертом, чтобы, не дай Луноликая, с ним что-нибудь не случилось.