Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - [55]

Разве может что-то, что заставляет меня проникнуться вселенской любовью, быть плохим?

Оказалось, может.

Если вы забыли, то йогам запрещается делать некоторые вещи. Есть мясо, пить алкоголь и кофе, употреблять сахар, а также радоваться жизни.

Сегодня утром перед классом мы строили из себя хороших карма-йогов, сдвигая гамеланы в угол вантилана, и тут мы с Джессикой не удержались и рассказали нашим товарищам о нашем вчерашнем маленьком отступничестве. Мы действовали из лучших побуждений, клянусь. Не пытались совратить их, а, наоборот, наставляли на путь истинный.

Джессика как раз сравнивала молочный коктейль с кокосово-ванильным оргазмом, как появились Индра и Лу. Завидев их, другие йоги занервничали. Видимо, это передалось Джессике и вызвало у нее желание покаяться, потому что, как только мы расселись для приветствия, случилось ужасное.

Она во всем созналась.

Лу лишь на секунду поднял голову и снова принялся ковырять свои пятки. Но Индра приосанилась, склонила голову набок и устремила взгляд сначала на Джессику, потом на меня и снова на Джессику.

— Значит, кокосово-ванильный коктейль, — отчеканила она. В ее устах это прозвучало как «героиново-кокаиновый коктейль с кровью мертвой шлюхи».

Мы кивнули.

— Что ж, посмотрим. — Она подняла голову к потолку. — Из чего делают такой коктейль? Наверняка из кокоса. А также ванили. И сахара. — Она опустила взгляд, в котором было раздражение, но также и любопытство. — А ведь это так здорово — пить сладкие напитки, правда? И сразу хочется еще. Вот вам, например, не хочется сейчас еще по одному такому же коктейлю?

Мы снова закивали. А потом дело приняло совсем странный оборот.

— Видели крестьянина, который утром у вантилана потрошил курицу?

Меня немножко озадачил ее вопрос. Да, я заметила парня с дохлой курицей — он был без рубашки, стоял по колено в реке, которая бежит между лесом и рисовыми полями, и мыл курицу — как раз там, где мы каждый день проходим. Вся тропинка была в куриных кишках, и нам пришлось перепрыгивать через них. Джессика при этом повизгивала. Но я так и не уловила связи между молочным коктейлем и кучей цыплячьих внутренностей.

— Вам было противно смотреть на эти внутренности? — спросила Индра, хитро улыбаясь. — Что может быть противнее кровавых кишок от мертвой безголовой курицы?

Она, казалось, ждала ответа на свой вопрос, и ответ последовал вовремя. Он раздался из моего урчащего живота. М-м-м… жареная курица. С хрустящей золотистой корочкой, картофельным пюре и зеленой фасолью, политой растопленным чесночным маслом… Так что ответ был «да». Не так уж и противно.

— Так вот, — продолжала Индра, видимо не услышав возражений со стороны моего желудка, — если вы хотите предаваться мирским наслаждениям вроде молочных коктейлей, то должны спокойно относиться и к отвратительному, например к куриным кишкам.

Далее она по памяти процитировала Упанишады:

Словно две птицы на одном дереве,

Близкие друзья, Эго и Я,

Обитают внутри одного тела.

Первый вкушает сладкие и горькие плоды с древа жизни,

Второй же отстраненно наблюдает.

Индра объяснила, что эти две птицы — та, что сидит на нижней ветке, и другая, что на верхней, — символизируют в первом случае мир привязанностей и двойственности, а во втором — неразделимую душу. Птица на нижней ветке — это материальный мир и все, что есть в нем, плохое и хорошее. Она — Ганди, но она же — и Гитлер. Она — молочный коктейль и куриные кишки.

— Птица с нижней ветки, — проговорила Индра, печально качая головой, — хочет лишь отдаться иллюзиям этого мира, поэтому должна страдать, равно как и испытывать радость. — Она замолкла и задумалась. — Но птица на верхней ветке, — продолжала она, — не привязана к мирским иллюзиям и мирским желаниям, поэтому пребывает в вечном покое.

Джессика вздохнула и почтительно опустила голову. Я тоже опустила голову, уставившись на свои руки и пытаясь понять, что Индра имеет в виду.

Кажется, сейчас я начинаю понимать. У нас в иудейско-христианской религии на одном плече сидит ангел, а на другом — демон. В Упанишадах ангел и демон сидят на одном плече и оба пытаются привязать вас к этому миру и убедить, что есть граница между вами и остальным миром. На другом же плече сидит птица с верхней ветки, которую вообще не касается ни удовольствие, ни боль этого мира, она там, типа, просто прохлаждается. Смотрит на вещи в комплексе, как говорится. И сидит даже не на самом плече, а чуть повыше. Птица же с нижней ветки завязла в жизненных противоположностях, она чувствует себя потерянной и не понимает, в чем смысл.

— Прелесть в том, — проговорила Индра, улыбнувшись всем сидевшим в кругу, — что как только вы научитесь равнодушию к молочному коктейлю, то сможете переступить и через куриные потроха, не почувствовав ровным счетом ничего. Вы станете птицей на верхней ветке.

С этими словами Лу велел нам вернуться на коврики и начинать первый круг сурья намаскар. Я как раз вставала на свой, когда услышала улыбчивый голосок Индры:

— Сюзанн! Не забывай, одно-единственное пробуждение кундалини еще не значит, что ты выиграла гонку.

Позже

Джессика вне себя. Она вернулась домой и сделала пятьдесят отжиманий на веранде в наказание за коктейль. Но потом встала, подсела ко мне и выпалила: