Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939) - [170]

Прецедентные тексты не создаются языковой личностью, но передаются ей в процессе социализации и коммуникации, вместе с которыми происходит накопление этой личностью коммуникативного опыта. Прецедентные тексты не могут присваиваться индивидом, но он волен модифицировать их (диапазон широк: от узнаваемости и идентифицируемости другими индивидами до их полной неузнаваемости, приводящей к коммуникативным неудачам или провалам); прецедентные тексты семиотически и психологически важны и ценны для той или иной группы лиц в пределах определенного исторического периода, социокультурного контекста. Подобные тексты постоянно воспроизводятся в социуме, том или ином коллективе, их знание предполагается само собой разумеющимся, поскольку они составляют фундамент коллективной памяти, условие идеологического взаимопонимания и являются критерием социальной идентификации. Прецедентный текст носит сверхличностный характер; к прецедентному тексту постоянно обращаются в процессе коммуникации. Ю. Н. Караулов указывает на прецедентный характер, например: а) мифов, б) преданий, в) публицистических произведений историко-философского и политического звучания [Караулов 1987: 216].

Очевидно, можно говорить о существовании в сознании индивида некоего базиса, или тезауруса, словаря усвоенных (и присвоенных) текстов. Они, с одной стороны, нужны для полноценного участия индивида в социальной коммуникации на основе знания тех или иных культурных знаний, с другой – эти массово распространенные и шаблонизированные тексты выполняют важную роль посредника, медиатора между внешним миром и личностью. Такие микротексты выполняют компрессивную функцию, «сжимая» новую информацию до размеров уже известного словесного комплекса, который может либо игнорировать элемент новизны и тем самым заметно снижать воздействие новых фактов на индивида и общество, либо, напротив, возвышать даже банальный факт до значимого события. Действительно, в них в сжатом виде содержится большой объем культурной информации и заряд экспрессии. Именно эти свойства прецедентных текстов превращают их в культурно и семантически нагруженные знаки, широко используемые в публицистическом тексте, основной функцией которого является воздействие на (массового) читателя. В схеме коммуникации «адресант – текст – адресат» общение становится возможным при наличии общего фонового знания, присущего в равной степени как адресанту, так и адресату. Фоновые знания формируются на базе прошлого и настоящего народа, его обычаев и традиций, культурных, экономических достижений, ценностных ориентиров, религиозных представлений и т. д. Фоновые знания постоянно обогащаются, но в их структуре есть ядро и периферия: «ядро» позволяет сохранять и поддерживать функционирование прецедентных феноменов на протяжении длительного периода времени, «периферия» наполняет их актуальным историзмом и обеспечивает их экспрессивность и выразительность.

Прецедентный факт/текст рождается только из того фрагмента внеязыковой действительности, который приобрел в социуме некоторую ценность, культурную значимость, получил общественную санкцию, «заслужил» право располагаться среди других элементов на ценностной шкале. Оценочность – непременный атрибут любого прецедентного феномена.

В последние годы появилось даже понятие «прецедентной плотности текста» (Ю. А. Сорокин): в тексте сосуществуют разноуровневые включения, и частотный характер их употребления отражает некоторые доминантные для автора смыслы. Например, моделирование концепта «семья» Л. Н. Толстым – одного из центральных в идеологии и структуре его романов – отражает изменяющуюся жизненно-философскую позицию писателя.

Виды прецедентных феноменов с точки зрения уровней хранения и осмысления в культурной памяти таковы:

• автопрецеденты (феномены окружающего мира, обладающие тем или иным аксиологическим значением для данного индивида и включенные в неповторимые индивидуальные ассоциативные ряды);

• социумно-прецедентные феномены, известные «среднестатистическому» представителю какого-либо социума, группы, напр., Библия и Евангелие у христиан, метафора шахмат (после работ Соссюра) как визуальный объяснительный аналог правил языковой системы, знакомая лингвистам;

• национально-прецедентные феномены, известные «среднестатистическому» представителю данного народа или культуры;

• универсально-прецедентные феномены, знакомые человеку как homo sapiens.

Единицами более низкого ранга выступают: прецедентное имя, прецедентное высказывание, прецедентный текст, прецедентная ситуация [РКП 2002: 17], которые непосредственно репрезентируют прецедентные феномены в текстах.

2. Специфика прецедентных имен в прессе

Набор прецедентных феноменов, особенно функционирующих в печатных органах массового информирования (газеты, журналы), очень часто зависит от существующего политического строя, классово-политического устройства общества, социальной стратификации. Ясно, что в дореволюционное время структура и тематическая организация прецедентных феноменов, используемых в официальной публицистике, значительно отличалась от того репертуара вводимых советским идеологическим аппаратом социально и политически значимых имен, событий, призванных отражать новые классовые ценности, моральные установки. Проводилась жесткая селекция и регламентация прецедентных феноменов: одни из них принудительно навязывались, другие (имеющие отношение к религии, царскому прошлому и др.) – замалчивались и изгонялись из официальной культуры, переходя в сферу культуры неофициальной, маргинальной, «кухонной», лагерной.