Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939) - [169]

Выводы

1. Непосредственное языковое контактирование русского языка эмиграции с другими языковыми системами вызвало бурное вторжение иноязычных элементов в речевую практику.

2. Иноязычные вкрапления в количественном отношении составляют один из основных разрядов иноязычных элементов. В функционировании вкраплений проявляются следующие тенденции: а) сохранение дореволюционной традиции использования интернациональных слов, фраз (из классических или культурно значимых языков Европы); б) проникновение новых вкраплений (как обозначения реалий иной культуры, жизни, быта); в) стремление транслитерировать иноязычные названия как попытка смягчить или отчасти нейтрализовать их инородный графический облик, смягчить их визуальную непохожесть; г) латинская графическая форма вкраплений используется с целью идентификации важных для эмигрантов реалий (документы, паспорта, удостоверения личности и под.).

3. Лексические заимствования – одна из самых больших групп в собранном нами корпусе иноязычных элементов. Сравнение типов и тематики лексических заимствований, представленных в нашем материале, с группами иноязычных слов, проникших в речевую практику эмигрантов третьей волны (в США), показывает очень большое сходство в номинативных зонах, в которых происходило заимствование варваризмов. Заимствование новых понятий сопровождалось процессами варьирования как плана содержания, так и плана выражения; особо следует отметить влияние морфологии слов-прототипов, вызывающее трансформацию некоторых слов, уже ранее заимствованных в русский язык. Значительная часть иноязычных лексем попала в русский эмигрантский узус раньше, чем в язык метрополии, где их проникновение сдерживалось политическими и идеологическими причинами.

4. Калькирование представлено в нашем корпусе неравноценными в количественном отношении группами. Словообразовательные кальки не характерны для эмигрантского речевого обихода ни в устной, ни в письменной формах. Напротив, семантическое калькирование – один из основных (наряду с лексическим заимствованием) способов проникновения иноязычных элементов в русский язык диаспоры. Многие семантические кальки представляли попытку быстрого языкового реагирования на инокультурные понятия и реалии, однако отсутствовали устойчивость, стабильность в их использовании, была характерна известная доля случайности, одноразовости их создания, степень кодификации была практически нулевой – все это зачастую приводило к вытеснению калек иностранными лексическими заимствованиями (варваризмами). Тем не менее лексические кальки следует признать наиболее щадящим вариантом иноязычного натиска на русский язык. Синтаксические кальки в их наиболее резкой, агрессивной форме более характерны для устного (спонтанного) языка эмигрантов, нежели для письменного.

Глава 7 Прецедентные феномены

1. Понятие прецедентности

Имена, факты, события, цитаты, аллюзии, реминисценции, перифразы – необходимые и даже обязательные элементы публицистического текста. Они «размечают» смысловое поле, в котором совершается диалог с читателем журналиста или любого индивида, чье письмо, мнение опубликовано на страницах печатного органа. Использование языковых знаков, несущих некоторую культурную информацию, не является случайным, произвольным, немотивированным ни для автора текста (статьи, письма, отклика) в газете, ни для читателя, производящего интерпретацию использованных (прочитанных) ключевых имен, если обе языковые личности стремятся к высокой степени взаимопонимания. Через публичный текст и благодаря публичному тексту возможна коммуникация языковых личностей и социумов, которые отражают в тексте не столько свои языковые навыки и умения, сколько свои пристрастия, предпочтения, сомнения, симпатии и антипатии.

Советское время принесло читателям огромное количество новых ключевых понятий, знание которых было необходимым для адекватного понимания публичных текстов. Какие же ключевые понятия и имена были важны для эмигрантов? Даже беглый просмотр эмигрантских газет позволяет заключить, что, например, в изданиях анархистов, демократов и особенно монархистов явственно проступают тенденции к ностальгическому репродуцированию фактов и имен прежней эпохи. Как же представлено в эмигрантской прессе соотношение базовых, культурно значимых понятий, отражающих их современное (зарубежное) бытие и старых феноменов?

Очень часто читатель обращается к газете (журналу) даже не только и не столько за новой информацией, сколько за подтверждением, «сверкой» своих взглядов со взглядами других (редакции и читательской аудитории газеты).

Предваряя и предвосхищая исследования в области прецедентности, М. М. Бахтин так характеризовал социальную авторитетность цитируемых, воспроизводимых высказываний в культуре: «В каждую эпоху, в каждом социальном кругу, в каждом маленьком мирке семьи, друзей и знакомых, товарищей, в котором вырастает и живет человек, всегда есть авторитетные, задающие тон высказывания, художественные, научные, публицистические произведения, на которые опираются и ссылаются, которые цитируются, которым подражают, за которыми следуют. В каждую эпоху, во всех областях жизни и деятельности есть определенные традиции, выраженные и сохраняющиеся в словесном облачении: в произведениях, в высказываниях, в изречениях и т. п. Всегда есть какие-то словесно выраженные ведущие идеи «властителей дум» данной эпохи, какие-то основные задачи, лозунги и т. п. Я уже не говорю о тех школьных, хрестоматийных образцах, на которых дети обучаются родному языку и которые, конечно, всегда экспрессивны» [Бахтин 2000: 284–285]. В современной терминологии психолингвистики и когнитивной лингвистики этот исследовательский посыл можно выразить и так: «Тексты в нашем сознании существуют как гипертексты, включающие мириады ассоциативных связей, вязь перекрестных ссылок, “чувственную ткань сознания”… Понимание предусматривает в той или иной степени совпадение смысловых установок, культурного кода – базовых знаний о мире коммуникатора и реципиента (“одни книжки читали в детстве”)» [Петренко 2002: 20].