Язык птиц - [26]

Шрифт
Интервал

Посрамлен был всесветно столь дикой любовью.
А потом, как и я, присмирившись навек,
На чужие сердца не ходил он в набег.
1560 Говорят, у меня бед не больше бывало, —
Да, не больше, а все же их было немало!
Эй, постой, Навои, прекращай эти речи,
О любви не суди — забредешь ты далече! [128]
Если срок, хоть и малый, а будет мне дан,
О любви моей тоже сложу я дастан.
И судящий всегда обо всем справедливо
Сам увидит, верна моя речь или лжива.
Шейх утешился в горе своем понемногу
И собрался к священной Каабе в дорогу.
1565 Он ту деву в чертоге любви схоронил,
Средь священных гробниц и святейших могил.
От Каабы пустился бродить он по свету,
И к Каабе вернулся он, верный обету.
И пока рок не свел его снова с любимой,
Он молитвы творил, покаяньем томимый.

22 О ТОМ, КАК ПТИЦЫ КИНУЛИ ЖРЕБИЙ, КОМУ БЫТЬ ВОЖАТЫМ, И О ТОМ, КАК ЖРЕБИЙ ВЫПАЛ УДОДУ

И, услышав столь дивные речи, вся стая
Взволновалась, смущение в сердце питая.
Все иные желанья любовь отобрала,
Им от пламени страсти покоя не стало.
1570 Словно молния, стал их высокий полет:
Запад скроется — тут же восток промелькнет.
Сколько было в них мочи — спешили к надежде,
Что ни миг — новый дол и страшнее, чем прежде.
И одни смело мчались с мечтою о цели,
А другие в дороге совсем ослабели.
И от стаи своей отставали они,
Отделялись на каждом привале они.
Долг любого, кто признан главою народа,
Ведать трудности жизни живой у народа.
1575 Если ж подданным жизнь их опалою будет,
Посрамленье главе их немалое будет.
Если пастырь не знает, где корм, где вода,
Значит — паства погибнет, погибнут стада.
И толпе, что себе вожака не избрала,
Отправляться в дорогу совсем не пристало.
Дальний путь предстоял птичьим стаям, опасный,
И все вместе пришли они к думе согласной.
И сказали: «Нам нужен надежный вожак,
Осмотрительный и осторожный вожак,
1580 Чтобы стал он всем птицам главою на деле,
Путь наш труден, а мы уже все ослабели.
Пусть он будет нам в тяготах зорким вожатым,
Пусть он будет всей стае главой и собратом».
Все, что были там птицы — простые и знать,—
Попросили Удода главенство принять.
Но когда птичьи крики обрушились разом,
Нрав его воспротивился властным наказам.
«Если я, — молвил он, — поведу вашу стаю,
Если путь укажу, как умею и знаю,
1585 Вы мне скажете что-нибудь наперекор,
Я боюсь—между нами случится раздор!»
И Удод отказался исполнить надежды,
А другие, хоть были средь них и невежды,
Видят — время тяжелых забот наступает,
Видят — жребий им кинуть черед наступает.
Жребий кинули всем, кто там был, — круговой,
И Удоду досталось быть в стае главой.
Говорить ему долго— причины не стало,
Отрекаться от долга — причины не стало.
1590 И за то, что премудр больше всех был он сроду,
Присягнула вся стая на верность Удоду.
И когда стал главою всей стае Удод,
Все согласно решили продолжить полет.
И сказали они: «Ты — вожак, мы—подвластны,
Все веленья твои исполнять мы согласны.
Ты над нашею ратью поставлен главою,
Строй в поход нас, веди на пути за собою».

23 О ТОМ, КАК ПТИЦЫ ПРИЛЕТАЮТ К КАКОЙ-ТО ДОЛИНЕ И ИХ ОХВАТЫВАЕТ ОЦЕПЕНЕНИЕ, И О ТОМ, КАК ОДНА ПТИЦА ЗАДАЕТ УДОДУ ВОПРОС

Стал главой им Удод в дальнем странствии к цели,
И, отправившись в путь, птицы в небо взлетели.
1595 Долго крыльями били в подоблачной сини
И примчались к какой-то широкой долине.
И предстала пред ними бескрайняя гладь,
Видят птицы — спасения им не видать.
Там страданий не счесть — без числа, без предела,
Безысходная ночь там и мгла без предела.
Это зрелище — гибель и смерть для живого,
А ведь надо лететь — нет исхода иного!
Страх и ужас объяли пернатую рать,
Нет и слов о смятении птиц рассказать.
1600 В этот дол не ступала нога человека,
В эту ширь не летали и птицы от века.
Птицы слабли, их крылья оставила сила,
И тогда одна птица Удода спросила:
«Почему этот путь над пустыней идет?»
И, подумав немного, ответил Удод:
«Здесь народ предавался раздорам бесплодным,
Шах забыл о величье своем благородном».

ПРИТЧА

Как-то раз Баязид—старец чести высокой —
Вышел ночью из кельи своей одинокой.
1605 Ночь разливами лунного света блистала,
Небо россыпью звезд свой цветник расстилало.
Словно синее море— небесная высь,
Из глубин его звезды, как жемчуг, лились.
Купол неба вознесся предвечным чертогом,
Ширь вселенной простерлась в величии строгом.
Ум бессилен постичь их покой и движенье,
Разум немощен вникнуть в их суть и строенье.
И во всем этом мире, простертом в тиши,
Мудрый старец не встретил нигде ни души.
1610 Как ни тщился искать он, забыв про усталость,
Сколько стран ему, гор и пустынь ни попалось, —
Ни единого следа окрест не сыскал он,
И таких же, как сам он, существ не сыскал он.
«Почему же так пуст, о творец, сей приют?
Где же горем и страстью терзаемый люд?»
И достиг его духа неведомый голос,
И донесся до слуха неведомый голос:
«Свет и слава присущи благому порогу,
И не каждый к нему обретает дорогу.
1615 Беспределен величием шахский чертог,
Но не каждый найти в нем пристанище мог.
Тьма взыскующих жизнью за это платилась,
Благо, если хоть избранным выпала милость».

24 О ТОМ, КАК ПТИЦЫ СПРОСИЛИ УДОДА ОБ ИСПЫТАНИЯХ, СУЛИМЫХ ЭТОЙ ДОЛИНОЙ, И О ТОМ, КАК он ОТВЕТИЛ ИМ

Те слова, что вожак молвил птицам и птахам,
Души путников лютым наполнили страхом.

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Китайский эрос

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.


Услада душ, или Бахтияр-наме

Книга-памятник персидской орнаментальной прозы XIII в. Автор в распространенной в то время манере развивает тему о вреде поспешных решений, щедро украшая повествование примерами, цитатами, риторическими фигурами.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.


Федра

Трагедия, сюжет которой заимствован Расиным у Еврипида. Трагедия, первоначально носившая заглавие «Федра и Ипполит», была впервые представлена в Бургундском отеле 1 января 1677 г. Шедевр Расина окончательно утвердил свои права на парижской сцене. Тогда же вышло и первое издание пьесы. Заглавие «Федра» появилось лишь в собрании трагедий Расина в 1687 г.


Анналы

Великий труд древнеримского историка Корнелия Тацита «Анналы» был написан позднее, чем его знаменитая «История» - однако посвящен более раннему периоду жизни Римской империи – эпохе правления династии Юлиев – Клавдиев. Под пером Тацита словно бы оживает Рим весьма неоднозначного времени – периода царствования Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона. Читатель получает возможность взглянуть на портрет этих людей (и равно на «портрет» созданного ими государства) во всей полноте и объективности исторической правды.


Письма к жене

Письма А. С. Пушкина к жене — драгоценная часть его литературно-художественного наследия, человеческие документы, соотносимые с его художественной прозой. Впервые большая их часть была опубликована (с купюрами) И. С. Тургеневым в журнале «Вестник Европы» за 1878 г. (№ 1 и 3). Часть писем (13), хранившихся в парижском архиве С. Лифаря, он выпустил фототипически (Гофман М. Л., Лифарь С. Письма Пушкина к Н. Н. Гончаровой: Юбилейное издание, 1837—1937. Париж, 1935). В настоящей книге письма печатаются по изданию: Пушкин А.С.


Полинька Сакс

Юная жена важного петербургского чиновника сама не заметила, как увлеклась блестящим офицером. Влюбленные были так неосторожны, что позволили мужу разгадать тайну их сердец…В высшем свете Российской империи 1847 года любовный треугольник не имеет выхода?