Яйцо птицы Сирин - [29]

Шрифт
Интервал

Хорошо, что первым всплыл на поверхность Никита Пан. Хорошо, что на Никите был камзол московского покроя. Хорошо, что Никита подхватил государеву грамоту у павшего в неравной схватке с Ивановым титулом Боронбоша. Хорошо, что она торчала у него из накладного кармана.

Оценив ситуацию, Никита обнажил грамоту и заорал на гарнизонных майорским, да нет! — генеральским рыком:

— В государево имя целиться?! В тверьского, югорского, пермьского, вятцкого, болгарского и иных царя метить?! Сгною, холопы! За Камень загоню!

Капитан замер на полушаге. Концы стволов у передней шеренги опали в заблеванный песок, пики задние откачнулись удивленно. Но проходу пока не было.

Пан попер на тыловых грудью.

— Пока ваши братья проливают кровь за родину-мать, вы, мать вашу, тут на осетрине отъедаетесь? Ливонской шрапнели не нюхали? Уши порежу! Языки вырву!

— Ы досы! — Боронбош показался в дверях и проделал свой абордажный трюк. Он сорвал черную повязку с носовой впадины и оскалился на солдат щербатой пастью. Такое зрелище не раз помогало Боронбошу обездвиживать речную добычу. Вот и теперь стрелецкая молодежь сломалась. Пара салаг-копейщиков рухнула в обморок.

Передние мушкетеры стали пятиться раком, не вставая с колен, многие упали, запутавшись в полах кафтанов. Копейщики тоже расступились. Капитан съежился один на один с новгородцем.

— Weg! Zuruck! Zum scheise gehen! — выпалил Пан все, что знал по-немецки. Тут и Порфирий подоспел. Он с приторной улыбочкой стал ходить среди рассеянного строя и ласково сокрушаться, как же вы, воины, государевых людей московских не распознали?

Взвод уже собрался топать восвояси, но появился бледный человек с мутными глазами. Стрельцы восстановили строй. Они пока не целились, но стояли напряженно. Человек жестко подошел к Пану, взял у него бумагу, медленно прочитал. Побелел еще больше. Вернул бумагу, удалился. Стрелецкое войско без команды замаршировало вслед за ним.

— Кто таков? — спросил у кабатчика Пан.

— А тоже московский человек. Стряпчий Биркин. К воеводе Василию для крепости приставлен. Учет земных солей, желез, меди ведет. Чтоб доход с них мимо Москвы не сплывал.

Казаки пошли к лодкам, отчалили без помех, и уже через день сушились в Чусовом. Со смехом вспоминали выступление Пана и Боронбоша, но осадок остался неприятный. Последней каплей на посошок дорожный капнула пермская стычка.

Поэтому 1 сентября отплыли без сожаления, с облегчением даже.

Те, кто остался на берегу в Чусовом, по большей части завидовали путешественникам. Жизнь обывательская в те времена очень скучна была. Одно развлечение случалось — война. Но на это представление лучше смотреть со стороны.



Глава 17

1581

Под Камнем

Поход



Четыре дня завоеватели плыли на лодках вверх по реке Чусовой, — 60 верст на юго-восток до устья реки Серебряной, там повернули на север и еще 60 верст выгребали по быстрой Серебрянке до Сибирской Дороги.

Здесь заметен парадокс. Почему со свежими силами плыли по Чусовой со скоростью 15 верст в день, а потом за два дня выгребли по Серебрянке те же версты с удвоенной скоростью? Видимо ветер на Чусовой был встречный, или не было его вовсе. Нет, был. Потому что в безветрии плыли бы одинаково и на юго-, и на северо-восток. Тут можно даже школьную задачку сочинить о скорости попутного и встречного ветров. Если приравнять к условной единице скорость течения двух рек...

Так легко пишется в контрольной работе: неделя гребли, и ты у пункта «Б». На самом деле шесть дней на Чусовой и Серебряной запомнились путешественникам кровавыми мозолями. Особенно доставала Серебрянка. Воды в реке с каждым поворотом оставалось все меньше. Лето минуло, осень еще не началась по-настоящему, очень тихо и красиво вокруг было. Но тишина хуже попутного ветра, однако, лучше ветра встречного.

К концу первой недели похода плоские предгорья сменились каменными глыбами. То там, то сям виднелись «вершины» — скалы высотой в 200-300 саженей. Невысокой, но тревожной вереницей тянулся по правому борту Каменный Пояс. Казалось, там сквозь вспухшие десны холмов совсем недавно прорезались редкие зубы. Серебряная еще несколько верст пробиралась меж крутых склонов, и, наконец, обнажила свой исток — мелкое озерцо с каменистым дном.

Казаки, возглавляемые Боронбошем, походили вокруг да около и серебра в слитках не обнаружили. Богдан остался с носом. Вернее, пока без серебряного носа. Зато впереди и справа по ходу открылся распадок — будто кто-то выбил зуб в нижней челюсти Камня. Там была Дорога! Отсюда до ближайшей «сибирской» воды числилось 4 версты волока, — 6 километров по-нашему.

Здесь Ермак велел строить укрепление — «Кукуй-город». Кто подсказал атаману московское название? А Бес его знает.

Город Ермаку нужен был для двух причин. Здесь сложили запасы на случай отступления, оставили в охране несколько надорвавшихся гребцов и два десятка хворых немцев. Еще одна причина закладки Кукуя-Подкаменного была житейская, воровская. Ермак, Кольцо, Пан, Мещеряк только переглянулись, а Святой Порфирий уже с благословением подскочил. И Боронбош загундел одобрительно:

— Добдое бесто! С боков годами пдикдыто, вышки поставить бождо. С пушкаби.


Еще от автора Сергей Иванович Кравченко
Князья и Цари

Роман-хроника охватывает период русской истории от основания Руси при Рюрике до воцарения Михаила Федоровича Романова (862-1634). Читателя ждет в этой книге новый нетривиальный ракурс изображения хрестоматийных персонажей истории, сочный бытовой язык, неожиданные параллели и аналогии. В романе практически отсутствуют вымышленные сюжетные линии и герои, он представляет собой популярный комментарий академических сведений. Роман является частью литературно-художественного проекта «Кривая Империя» в сети INTERNET.http://home.novoch.ru/-artstory/Lib/ E-mail:.


Социология политики (Сравнительный анализ российских и американских политических реалий)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тайный советник

7068 год от Сотворения Мира уместились почти все события этой книги. Осенью, в ноябре Иван Грозный разругался в очередной раз с боярством, духовенством и уехал на богомолье. В этом походе по лесным монастырям он впервые заметил недомогание своей любимой жены Анастасии. То, что произошло потом, так натянуло нить, а лучше сказать — тетиву русской судьбы, что по-всякому могло дальше получиться. Еще неизвестно при каком государственном устройстве мы бы сейчас жили, пойди дело по-другому…


Кривая Империя. Книга I. Князья и Цари

Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами. Вглядимся в лица и дела героев былых времен. Посмотрим на события нашего прошлого с позиций простого человека. Сколько на самом деле жен и наложниц было у князя Владимира? Правда ли, что Иван Грозный венчался с Марией Ивановной, не разводясь с Анной Колтовской? Умер ли Александр I в Таганроге или стал сибирским отшельником и долгие годы прожил в покаянии? Кто на самом деле расправился с Иваном Сусаниным и почему?


Кривая Империя Книга 1-4

Хроника государства Российского от возникновения до наших дней. Художественное исследование русской национальной этики.Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами.


Кривая империя. Книга 3

Введите сюда краткую аннотацию.


Рекомендуем почитать
Банка консервов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Масло айвы — три дихрама, сок мирта, сок яблоневых цветов…

В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .