Явления природы. Эпизод 1 - [29]

Ушибленное колено перестало сильно болеть. Я поднялся к развилке и пошел теперь налево. От этой тишины и темноты уже подташнивает. Начал что-то мычать себе под нос, какую-то случайную мелодию, кажись собственного сочинения.

О, воздух впереди посвежел! Вновь затеплилась надежда, и я поспешил вперед. Поймал себя на мысли, что могу наткнуться на еще одну яму, остановился и попытался всмотреться в абсолютно черное окружение. То ли глаза привыкли, то ли недалеко был источник света: я все же увидел очертания осколков, торчащих из стен и пола.

Ощупав пару из них, убедился, что мне это не мерещится. Пошел дальше. Вновь наткнулся на развилку, но передо мной уже не два, а пять вариантов. И как выбирать? Не проверять же их один за другим?!

Всмотрелся: вроде все пять тропинок одинаковы. Стоп. Тропинок? Заметил их сразу, но не придал им значения: здесь кто-то бывает! От этой развилки шли пять протоптанных тропинок без единого осколка на них. Они росли лишь на полу у стен и на самих стенах.

Значит, выход был довольно близко, если эти места посещаются регулярно. Осталось решить — куда пойти. В полной тишине, казалось, послышался звон. В ушах от тишины звенит? Нет. Звон еле слышен со стороны второго слева прохода.

Похрустев последними осколками под ногами, я вышел на эту тропу — и уперся в стену. Тупик? Нет, просто поворот. И впереди еще один. Здесь стенку озаряет какое-то бледно-зеленое свечение.

Выход! Счастье-то какое! Добежал — нет, не выход, а всего лишь пустая комната, под потолком которой висела сетчатая чаша с зелеными осколками. Я сделал пару кругов по комнате. Захватить ее с собой вместо фонаря? Освещение хоть какое-то, но нужно. Дотянулся руками до чаши и вырвал ее с цепью из хрупкого потолка. Под ногами что-то легко хрустело, как листва или бумага. Но вот наступил на что-то твердое. В кучке осыпавшегося песка откопал идеальный, каким он казался в полумраке, черный шар в белой полупрозрачной пористой и дырявой скорлупе. В диаметре этот шар был около пяти сантиметров, и поверх него сантиметровый слой скорлупы — довольно легкий, будто из парафина или воска, но очень твердый.

Оставил чашу рядом и продолжил копаться: еще камень. Темно-красный четырнадцатигранник, огранки клиньями, весьма увесистый. Рядом торчал лист помятой бумаги. Схватил его, а вместе с ним вытянулась и небольшая тетрадь. Какая мягкая приятная бумага. При таком отвратительном освещении не разобрать, что написано на пестрых страницах.

Больше никаких диковинных находок здесь меня не ожидало. Вокруг камни и песок. Я сунул многогранник, шар и тетрадь в карман и пошел обратно, освещая пред собой путь чашей с зелеными осколками.

Предстояло выбрать следующий путь, уже из четырех вариантов. И сколько еще таких развилок впереди? Сколько я вообще здесь плутаю? Наверное, уже вечер… Я устал и хочу есть. Пошел во второй справа проход — тропинка в нем казалась более утоптанной.

Через полчаса уперся в очередной тупик. Пошел обратно и вернулся к развилке. Уже перестал понимать, куда ходил и откуда пришел.

И вдруг — следы! И не только мои! Они уходили в сторону комнаты, где я нашел лампу. Меня ищут! Я затаил дыхание, услышав голоса Матиаса и химика:

— Слушайте, а это не его следы?

— Не хватало за ним гоняться здесь всю ночь…

— Эй! Я тут! — осторожно крикнул я и кинулся вдогонку за ними.

По схеме Аетера мы вскоре выбрались наружу к уставшей, измотанной толпе. Все ждали мастера — без него никого не впустили бы в Пепел.

Грязный и помятый, я ощупал находки у себя в карманах. Мы пришли в город, каждый тащил на спине по мешку осколков (около двадцати кило). Я же вернулся с парой безделушек, пожелтевшей тетрадкой и ушибленными рукой, коленом и ребрами.

Мы с химиком и Матиасом ввалились в кабинет Аетера. Хозяин дома плеснул мне болеутоляющей настойки и отправил к лекарю в южную часть городка. Девушка быстро обработала грязные подсохшие ссадины на плече и боку, осмотрела помятую кисть руки. Я хотел завернуть за новым комплектом одежды, но было уже поздно. Умылся чистой водой из теплого канала. Вскоре я вернулся на свое постеленное место и услышал жалобы соседа:

— Жалко, что так вышло. Такую добычу оставить… эх, — вздохнул Матиас. — Живой и ладно. Как себя чувствуешь?

— Голодно, все никак не согреюсь, — откашлялся я и устроился удобнее в горизонтальном положении.

Аетер притащил откуда-то еды. Матиас, сидя за столом, отодвинулся и подтолкнул мне свободный стул. Я снял верхнюю одежду и выбил на улице из нее всю пыль, а после присоединился к трапезе: хлеб, овощи, соленое мясо, горячий травяной расслабляющий чай. Как же это прекрасно. Мне стало гораздо легче. Измотался целый день на ногах — клонит в сон, да и время близится к полуночи. Посидели еще с полчасика. Матиас рассказал про то, как они меня искали. Я совсем позабыл о находках, пока Аетер не напомнил мне:

— Что это у тебя в кармане шелестит? — заметил он торчащий оттуда бумажный уголок.

И правда! Интересно, что там написано? Я достал тетрадь, пролистал. Лишь на первой странице что-то вроде автографа. Остальные страницы, пожелтевшие от времени, с осыпающимися краями, оказались чистыми, хотя, помнится, на них было что-то написано.