Ящик с проклятием - [37]

– Но как? Откуда ты знаешь?

– Голос… заговорил со мной, как во сне наяву. Мне сказали эти правила – я их не придумывала! Они просто возникли в голове, как сахарная вата. Как будто мне их подарили.

Глаза Шелли расширились.

– Кто?

Эйлин отвела взгляд.

– Не знаю, – призналась она, снимая с шеи ключ и отпирая дверцу шкафа. – Но теперь… теперь я сомневаюсь, что это был кто-то благожелательно настроенный.

Эйлин открыла дверь и отступила в сторону.

Шелли ахнула, заглушив звук шалью.

– Это же…

– Сэди, – договорила Эйлин, и её грудь сжалась, когда маленькие зелёные глаза не мигая уставились из темноты. – Моя кукла. Моя жертва.

– Но как…

– Несколько ночей назад, – сказала Эйлин. – В ночь перед тем, как марионетка Тома забралась в его окно, и я готова поспорить, через несколько ночей после того, как ты расчесалась… – Она сжала руку Шелли и заговорила быстрее, словно рада была наконец поделиться с кем-то. – Всё происходит по порядку. Я нашла её на крыльце, грязную и мокрую, как будто она выбралась из леса. Я попыталась сжечь её, но смогла лишь растопить лицо и опалить волосы. С тех пор она наблюдает за мной. Я вижу свет её глаз под дверью шкафа. И время от времени он гаснет – всего на секунду. Как будто она моргает.

– Почему? – спросила Шелли с дрожащими руками. – Почему это происходит?

– Потому что мы принесли жертву неправильно: мы нарушили правила ящика, и теперь он злится. Даже на меня и Тома – несмотря на то что мы оставили наши пожертвования, как и должны были.

Лицо Сэди повернулось к ним, и Шелли вскрикнула:

– Закрой его! Закрой, пожалуйста!

Сэди сделала неверный шаг вперёд, и Эйлин захлопнула дверь и повернула ключ, а Шелли снова упала в её объятия.

– Эйлин? – крикнула мать. – Что там за треск? Ты должна накрывать на стол!

– Я иду! Просто подбирала музыку, – крикнула Эйлин, включила радио и наполнила комнату мягкой мелодией Гленна Миллера.

А сама поманила Шелли ближе.

– Нам нужно их вернуть, – прошептала она. – Я думала об этом с тех пор, как появилась Сэди. Нам суждено было оставить пожертвования – значит, ящик требует их назад.

– Я тоже так думаю, – призналась Шелли с широко открытыми глазами. – Я просто… стоит лишь представить, как мы снова идём туда, и я не…

– Ты можешь это сделать! Пойдём все вместе! Поступим так, как и намеревались изначально.

– Хорошо, – сказала Шелли, дрожа, когда подруга вытолкала её за дверь. – Хорошо. Сегодня?

– Да. В четыре у мамы собрание Женской земледельческой армии, так что жди меня за домом, под большим вязом. И забудь про прядь волос, принеси что-нибудь другое – то, что заставляет тебя с радостью вспоминать нашу дружбу.

– Что ты имеешь в виду?

Эйлин прижалась лицом к узкой щели. Солнце стояло высоко и ярко освещало голову Шелли.

– Я думаю… Я думаю, что ящик обладает реальной силой, – призналась Эйлин, – и мы могли бы её позаимствовать. Но это возможно, только если следуешь правилам, и когда мы их нарушили, думаю, он начал… подпитываться плохими чувствами, которые мы испытывали в тот день. Мы позволили ему увидеть наше горе и боль – и наши худшие опасения, – добавила она, легко проводя пальцами по голове Шелли.

Та закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Мы всё исправим, – пообещала Эйлин. – Мы покажем ему, что такое настоящая дружба, отдадим всю свою любовь и сдержим данное друг другу обещание, следуя его чёртовым правилам.

– Да, – всхлипнула Шелли, кивая. – Да, ты права. Я люблю тебя, Лин.

– А я тебя, Шелли Вебстер.

Они улыбнулись друг другу.

– Эйлин! – раздался голос из кухни. – Стол!

– Иди! – сказала Эйлин. – И всё будет хорошо, – добавила она, быстро сжав руку Шелли, прежде чем дверь закрылась. – Мы покажем этой чёртовой штуковине, из какого теста сделаны.

28. Воби

Воби съел на завтрак бутерброд с беконом – пятно кетчупа на его рубашке всё ещё было ярким, как только что пролившаяся кровь, – и неблагоразумно выбрал более светлый, чем обычно, твидовый пиджак; тёмные круги под мышками уже вышли за границы прежних пятен от пота. Очередная сигара покачивалась на его губах, когда он бормотал себе под нос.

Сеп наблюдал, как учитель провёл языком по пальцам, смочив те ровно настолько, чтобы перевернуть газетный лист.

Сеп сидел на этом месте сотни раз и знал обстановку назубок: повсеместный коричневый цвет, жара, пыльный, липкий воздух и учебники; жёлтые стены, на которых висел усатый портрет лорда Китченера и изогнутая карта мира с заштрихованной розовым цветом Британской империей. Ничего нового.

Вот только сегодня Хэдли сидела рядом с ним, и всё было по-другому.

Одноклассники то и дело оглядывались на них и перешёптывались. Сеп сидел прямо, держался застенчиво и насторожённо. Хэдли игнорировала всех – просто рисовала замысловатые узоры на своей папке и время от времени посматривала на Сепа.

Глаза Воби, что напоминали яйца пашот, выглянули поверх первой страницы и исчезли.

– Проблемы, Хоуп? – спросил Воби.

Класс повернулся к Сепу.

– Нет, сэр.

– Тогда есть ли особая причина, по которой вы смотрите в никуда с выражением абсолютной пустоты на своём ничем не примечательном лице?

– Нет, сэр.

– Вы забрали свой учебник у мисс Райт, не так ли?