Ящик с проклятием - [36]

И устала – так сильно устала.

В конце концов Эйлин задремала; ей снился муж и кастрюли с птицами; безликий ребёнок, говоривший голосом Сепа, и маленькая деревянная марионетка по имени «Ну воть», которая смеялась над несмешными вещами и махала ей крошечными ручонками.

Когда солнце приблизилось к полудню, его блики на полу потускнели, коридор наполнился бледным светом неба, и из уголка рта Эйлин вылилась струйка слюны.

Магуайр открыла глаза.

Было время посещений. Лишь немногие родственники добрались в больницу утром в будний день, но палату согревал тихий шёпот разговоров.

– Хотите чего-нибудь, миссис Магуайр? – спросила медсестра, выставив перед ней поднос.

– Нет, спасибо, дорогая, – ответила Эйлин. Её голос был сухим, шипящим, как шелест мёртвых листьев.

– Вы уверены, что я ничем не могу вам помочь? Может, принести чашку чая?

Магуайр покачала головой и поморщилась.

– Очень горячо, слишком горячо. Это было бы похоже на лаву, – просипела она, сузив глаза от боли. – Можно обычной воды?

– Конечно.

Магуайр посмотрела вслед медсестре.

Затем стиснула зубы от боли в горле, позволила себе закрыть глаза и мысленно перенеслась от больницы к пустым воспоминаниям о прошлой ночи.

Что-то прояснилось.

«Том, – подумала она внезапно. – Том был там, в моём доме».

Кто-то со скрипом подошёл к её кровати.

– Спасибо, дорогая, – сказала Эйлин. – Я так хочу пить, я не могу… Ой!

Маленькая девочка стояла у изножья кровати, заложив руки за спину.

– А ты это сейчас кому? – поинтересовалась малышка.

– Я думала, что говорю с медсестрой. А ты к кому пришла?

– Навещаю бабушку, – театрально махнула рукой девочка. – А что с тобой приключилось?

– Потеряла терпение, – вздохнула Магуайр.

– Чего?

– Плохо себя чувствую. Теперь беги к своей бабушке.

– Хочешь, покажу свою особенную подружку?

Магуайр медленно моргнула.

– А потом ты наконец уйдёшь?

Девочка кивнула.

– Хорошо. Что за подруга?

– Её зовут Джессика.

– И где же эта Джессика? У тебя за спиной?

Девочка снова кивнула, заулыбалась и продемонстрировала потрёпанную тряпичную куклу.

– Она моя любимая…

Магуайр закричала. Она кричала, позабыв про сорванное горло, кричала, даже когда медсёстры вкололи ей успокоительное. Перед дикими красными глазами стояла жуткая картина – явившееся по её душу возмездие, а ноздри наполняла вонь обгоревшей кожи Сэди.

-4. Визит: 1941

Эйлин с третьего раза отозвалась на стук в дверь. На пороге стояла Шелли – голова плотно укутана шалью, рука так и застыла в воздухе.

– Можно войти?

– Уже почти обед, – ответила Эйлин через узкую щель. Затем услышала позади себя лязг тарелок и немного прикрыла дверь, смущённая запахом водянистой капусты из кухни.

– Пожалуйста. Прости за всё, что случилось на прошлой неделе. Я была… я не знала о твоём отце…

– Заходи уже, если собираешься стоять и болтать! – шикнула Эйлин, сверкнув глазами.

Они на цыпочках прокрались в её спальню. Эйлин заметила, что фальшивые карандашные стрелки на задней поверхности ног Шелли кривые, а жидкие чулки легли неровно. Но когда горе-подруга обернулась, Эйлин напустила на себя самое строгое выражение лица.

– Ну, чего ты хочешь?

– Попросить прощения, – повторила Шелли. – Мы – Лиззи, я и Морган – не собирались так грубить. Если бы мы знали о…

– Не говори больше о моём отце, – отрезала Эйлин. – Просто выкладывай, зачем пришла, и отправляйся восвояси.

Шелли надула губы и сжала руки.

– В твоей комнате всегда такой порядок, – сказала она, оглядывая застеленную кровать и аккуратные книжные полки.

– Ближе к сути, – велела Эйлин.

Шелли покраснела и склонила голову. Глаза у неё опухли от слёз. Дрожащими руками она сняла шаль.

Эйлин ахнула и прижала руку ко рту.

– Это началось через пару ночей после того, как мы пошли туда, в лес, – пояснила Шелли. – Я просто расчёсывала волосы после ванны, и… – она подавилась рыданием, – на щётке остались клочья, как будто я колли во время линьки! Я сначала подумала, немцы что-то в воду добавили, но потом пошла к Лиззи, и её волосы были в порядке, только…

– Только что? – спросила Эйлин, глядя на рябой голый череп Шелли, едва прикрытый пушком.

– Она такая худая! С тех пор, как прокляла тётю, ничего не может есть – только яйца от их кур. Всё остальное поступает из пайка, а это её желудок не держит! Она тает на глазах!

– И ты думаешь, я как-то это устроила?

Шелли не на шутку испугалась.

– Нет! Лиззи думает, что нечаянно прокляла себя, а я… – Она закрыла лицо. – Кажется, и я себя тоже. Мы плохо обошлись с тобой и твоим предложением. Если бы мы знали о…

– Мне не нужна твоя жалость, – быстро сказала Эйлин, затем сморгнула слёзы и отвела руки Шелли от её лица. – Я просто хочу дружить с тобой, так, как дружили до того, как парни и города вскружили тебе голову. Когда мы доверяли друг другу секреты.

Шелли кинулась к подруге и обхватила узкие плечи Эйлин. Та ощутила у щеки голую мягкую кожу.

– Как Морган? – спросила она наконец.

– Он безостановочно кашляет: можно подумать, у него «чёрное лёгкое»[4]. Он такой несчастный – из дома почти не выходит. Ты должна помочь нам, Лин.

– Я? А что я могу?

– Ты знала о ящике! Знала, как он работает. Это было…

– Но я вообще ничего не знаю, – поспешно и твёрдо возразила Эйлин. – Я же сказала, что нашла ящик случайно. А когда пришли вести об отце, мне захотелось, чтобы вы все вернулись… и я каким-то образом поняла, как это устроить. Общее подношение друг для друга. Сила любви… это самая мощная вещь, которая у нас остаётся, когда мир разрывается на части. Любовь. Только любовь. Жертвы, принесённые друг ради друга – с любовью. Это всё, что я знаю.