Ящик с проклятием - [12]

– Но это же прекрасно! – захлопал в ладоши Марио. – Ветеринар, ненавидящий животных, идеален. – Он провёл пальцем по горлу. – Помни, что я тебе говорил. Нет ничего лучше, чем смотреть в глаза крошечному щенку, который издаёт свой первый лай, и знать, что однажды ты же его и отправишь на тот свет.

Сеп засмеялся.

– Я помню.

Марио кивнул.

– Быть ветеринаром… это нормально. В смысле, да, слишком много собак, слишком много кошек. Мне больше по душе большие звери, всякие там олени или скот, но люди из заповедников говорят мне: уходи, продавец чипсов. А это ещё одна вещь, ради которой нужно остаться, – сказал Марио, ставя решётки на фритюрницу и включая огонь под маслом. – Готовить чипсы. Я работаю на двух работах, поэтому могу купить большой дом у себя дома. Здесь много толстых людей. Много. А толстые люди любят чипсы.

– Точно, – поддакнул Сеп, глядя на подбородки Марио.

– В первую очередь поэтому они и толстые, – сказал тот с видом человека, открывающего великий секрет. – Из-за чипсов.

– Спасибо, – засмеялся Сеп, – но я хочу заниматься инженерным делом. У меня математический склад ума. Я хочу создавать вещи. Какой у нас код от холодильной камеры?

– Вечно ты его забываешь, – упрекнул Марио, сам нажимая на стальные кнопки. – Два-пять-ноль-три. День независимости Греции! И дата моего дня рождения, забывчивый Сеппи.

Он повернулся и махнул рукой в сторону гигантских окон, откуда открывался вид на залив.

– Если тебе непременно нужно что-то строить, строй здесь! О мой блестящий друг, не уезжай в далёкую школу. Я буду очень по тебе скучать. Кто станет смотреть со мной на кометы, если ты уедешь?

– Кометы Галлея уже не будет, – сказал Сеп, доставая из большого холодильника мешок с клешнями краба. – Она появляется вроде бы раз в столетие.

– Но сейчас-то она здесь, – возразил Марио. – Мы собирались залезть на крышу с телескопом. Я хотел бы увидеть комету вместе с моим лучшим другом.

– Мы непременно на неё посмотрим. Всего через пару дней она окажется ближе всего к Земле.

Сеп прижал язык к больному зубу и подумал, не усугубила ли его состояние близость кометы.

– Я тебя смущаю? – спросил Марио.

– Нет, просто…

Марио засмеялся, обнял Сепа и вытащил из кармана брюк диктофон. Нажал кнопку, не обращая внимания на попытки Сепа вывернуться, и чётко сказал в микрофон:

– Ты мой лучший друг, Септембер. Марио любит тебя. И он знает, что ты многого добьёшься, потому что умный и храбрый. Самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

Он ухмыльнулся Сепу и с визгом перемотал ленту.

– Теперь ты должен услышать это ещё раз. – Марио нажал кнопку воспроизведения, и его далёкий голос зашипел через маленький динамик.

«…Мёртвая черепаха, изувечена кошкой, глазное яблоко вырвано и отсутствует… скорее всего, съедено кошкой, которая тоже мертва… кишки черепахи были…»

– Ох, не то. Слишком далеко перемотал.

Он ещё понажимал кнопки.

«…лучший друг, Септембер. Марио любит тебя. И он знает, что ты многого добьёшься, потому что умный и храбрый. Самый храбрый человек из всех, кого я знаю».

Сеп наконец высвободился и отступил, пытаясь выдохнуть ком в горле.

– У меня здесь нет друзей.

– Я твой друг.

– Знаю, я имею в виду в школе… друзей моего возраста. И ты всё время работаешь, и…

Марио поднял руку:

– Понимаю, конечно.

– Мне нужно уехать, Марио. Я должен, или…

– Я же говорю, я понимаю.

Сеп завозился со своим плеером, и Марио склонил голову набок.

– Сегодня что-то случилось?

– Нет, ничего. Просто… Да не важно.

– О, мой Сеп, – протянул Марио, подперев рукой свою большую голову. – Тебе сложно. Ты худощавый, с растрёпанными волосами, никудышный спортсмен; кожа у тебя иногда не в порядке…

– Можешь остановиться в любой момент, – перебил Сеп.

– Я просто имею в виду…

– Нет, я понял: они меня ненавидят. Ничего страшного – я их тоже ненавижу.

Марио нахмурился.

– Не надо ненависти, Сеп. В конце концов, единственное, что у нас есть на свете, – это любовь.

– Я знаю, Марио.

Тот кивнул.

– Так что у всех есть свои проблемы. Просто знай, что бы ни случилось, любовь в конце концов победит. «Добро и свет всегда побеждают», – говорит мой отец. Он говорит и многое другое, например: «Иногда жизнь падает прямиком в испражнения животного».

– Вроде нашего «дерьмо случается»?

Марио просиял.

– Точно! Мировая мудрость.

Сеп оглядел магазин: неоновые бирки с ценниками, трещины на дверце холодильника, липкие бутылки с соусом в форме помидоров.

– Я ещё буду тебя навещать.

– Подрабатывать на продаже чипсов? – уточнил Марио.

– Ну, не знаю. Может быть, если…

Ветеринар засмеялся.

– Да шучу я! У тебя сейчас и так забот хватает, я понимаю. Но толстые люди любят чипсы. Помни это. Деньги всегда нужны. Теперь я попытаюсь починить наш чёртов разбитый холодильник. Только вчера ещё работал, а сегодня – бух. А ты, забывчивый Сеппи, можешь вымыть мне окна.

Сеп наполнил белое ведро мыльной водой и подтащил его к стеклянному фасаду магазина. Он снова надел наушники, вставил новые батарейки в плеер и выбрал другую кассету – Cure, – а затем увеличил громкость, чтобы заглушить Марио, что горланил Демиса Руссоса в глубине магазина.

Пока Сеп мыл окна, он смотрел на город, уже наполненный летними голосами: музыкой, смехом и плеском лодок. Мимо пролетела банда детей на велосипедах, и Сеп наблюдал за ними, пока те не скрылись из виду.