Ящерица - [8]

— Я опоздала.

— Я решил, что ты не придешь. Я чуть не расплакался, как ребенок.

— Я заблудилась, — она принялась грызть остывшую пиццу.

— Давай разогрею.

— Да ладно, так сойдет. — Помолчав секунду, она произнесла: — Знаешь, я ведь, кроме тебя, ни с кем не могу говорить.

— Знаю. — Я кивнул. — Но ты не думай, это у тебя не болезнь. Ты же говоришь с пациентами. Хоть и мало, но говоришь.

Она, будто не замечая моих слов, продолжала:

— Но есть нечто, о чем я никогда тебе не говорила. Нечто очень важное.

— Расскажешь? — Я ждал.

Ящерица молчала. Вперив взгляд в стену, она глубоко вздохнула. Я видел лишь ее силуэт. Совершенно непохожее на меня существо, вся жизнь которого — бесконечное скольжение в сумерках.

— Помнишь, я рассказывала тебе, что в детстве я на какое-то время ослепла? — наконец спросила она.

— Я догадывался, что ты об этом…

— Когда мне было пять лет, к нам в дом неожиданно забрался сумасшедший. Он незаметно зашел через задний вход. Выкрикивая что-то неразборчивое, он схватил нож — обычный кухонный нож, который лежал на мойке, — и ранил мою маму. Порезал ей бедро. Потом он выскочил на улицу и убежал. Я позвонила отцу на работу, и он сказал, что вызовет «скорую помощь» и чтобы я ждала рядом с мамой, пока они приедут. И вот, в ожидании «скорой помощи», я сидела рядом с умирающей мамой. Я чувствовала, что она умирает. Мне было очень страшно. В отчаянии я положила руку на рану и принялась останавливать кровь. Вот тогда-то я и поняла, что у меня есть дар целителя. Кровотечение остановилось — знаешь, как в фильмах показывают. У меня было ощущение, что моя рука светится, и хотя рана не затянулась, но было видно, что мое лечение подействовало. Я чувствовала, как поток крови становится все слабее и слабее. Немного погодя приехала машина «скорой помощи», и нас с мамой забрали в больницу. Я вся была перепачкана кровью и от страха даже слова вымолвить не могла. На меня как столбняк напал. Примчался отец, потом приехала полиция, а я ничего не говорила. Врач сказал, что он не понимает, как остановилось кровотечение — у мамы плохая свертываемость крови. Он сказал, что мама чудом спаслась. «Вам повезло…»

Я молча слушал, видя перед собой маму Ящерицы. Вспомнил, что она приволакивает левую ногу во время ходьбы.

— От пережитого потрясения у мамы помрачился рассудок, я ослепла, а у отца развилась мания преследования. Это был какой-то кошмар. Излечились мы в один день, одновременно: я начала видеть, мама смогла самостоятельно выходить из дому, а отец наконец-то успокоился и перестал запираться на семь замков. Но до этого дня прошло несколько ужасных лет. Темное время. Но именно тогда с помощью своего тела я разгадала тайну жизни. Мама всегда была для меня высшим, божественным существом. И хотя иногда она плакала после размолвок с отцом, все равно она казалась мне чем-то незыблемым. А в тот страшный день, когда я увидела ее орущую, извивающуюся на полу в луже крови, в одно мгновение произошла метаморфоза — на месте божества оказалась «вещь». Если душа не присматривает за телом, то последнее не что иное, как опустошенная емкость — пустая бутылка. Вот что я поняла. Поэтому я решила, что если постараться, то тела людей можно чинить, как чинят машины. Я научилась смотреть и видеть — даже в городской толпе — людей, которые скоро умрут. Они изнутри черного цвета. Если у кого-то проблемы с печенью, то на месте печени у него черное пятно. Сведенные мышцы обычно серого цвета. Я все чаще стала замечать такого рода вещи… Но это было уже слишком. Чтобы не сойти с ума, я занялась аэробикой. И только теперь я достигла равновесия. После того как познакомилась с тобой… Я перестала быть ущербной, поняла наконец-то, в чем мое призвание.

— Ну и чем плохо? По-моему, все замечательно. Разве у нас могут быть какие-то проблемы? — с облегчением сказал я, но она перебила:

— Еще не все. Самое важное я не сказала. Даже родителям я не рассказывала.

Она умолкла. Пауза получилась очень длинной. Ящерица принялась хрустеть следующим кусочком пиццы, и тут вдруг я заметил, что по ее лицу текут слезы. Это меня потрясло — она никогда раньше не плакала. Стало ясно, что она собирается рассказать мне действительно что-то очень важное.

— А что же стало с преступником? Его поймали? — не выдержав, прервал я затянувшееся молчание.

Ящерица посмотрела сквозь меня невидящим взглядом.

Сейчас я содрогаюсь при мысли, что бы произошло, не задай я именно этот вопрос именно в тот момент. Но, как бы то ни было, я его задал. Потому что я любил ее. Я не хотел ее терять. В этом я уверен.

Сквозь слезы она ответила:

— Поймали. Признали невменяемым и почти сразу отпустили. Но я его убила.

— Что?! — от неожиданности я вскрикнул. — Своими руками?

— Нет-нет. Не руками. Я его прокляла. Ты веришь, что это возможно? В любом случае, это правда. Я навела на него порчу.

— Неужели ты и на такое способна?

Мы никогда так долго и напряженно не разговаривали.

— А как ты его убила?

— Я просто молилась каждый день о том, чтобы он умер. Я просила, чтобы его задавила машина. Это тогда, когда нам очень плохо жилось и каждый день был для нашей семьи пыткой… Два года подряд я молилась. И однажды вечером, на закате, я поняла, что мои молитвы услышаны. Я почувствовала, что мое желание сбылось. Я ждала, что ко мне вернется зрение — как только он умрет. Через неделю после того заката я слушала новости. Вдруг объявили о том, что такой-то, в припадке безумия бросился под грузовик. Я знала, что это моих рук дело. Я подумала: «Так тебе и надо!..» Но время идет. Я повзрослела и поняла всю тяжесть своего поступка. Даже если я вылечу тысячу людей, эту единственную смерть мне не искупить. Постепенно этот груз становится все тяжелее. Я осознала это в полной мере с тех пор, как познакомилась с тобой, — если я возненавижу кого-нибудь, я могу его убить… Тогда же я гордилась собой. Радовалась, что наконец-то мне удалось задуманное. Да-да. Вплоть до того, что смеялась от радости. Но это ведь не роман и не телевизионный сериал, изображающий сладкую месть в стиле эпохи Эдо.