Ярослав Гашек - [25]
Роман Гашека прекрасно подтверждает это положение, сатирически показывая, как война доводит пороки существовавшего государственного и социального порядка до предела. Роман поднимается до обобщающего отражения не только существенных сторон чешской общественной жизни, но и важнейшего исторического периода Европы в целом. Это истинно эпохальный роман.
Первая мировая война произвела глубокий переворот в самых различных областях общественно-политической жизни: в экономике и быту, в правовых отношениях и морально-нравственных критериях, в эстетических вкусах и направлениях искусства и литературы. Ее важнейшим результатом было появление первого в мире социалистического государства — Советской России, превратившейся впоследствии в могучий Советский Союз. В. И. Ленин писал: «...война сделала то, чего не было сделано за 25 лет. … все придвинуло социалистическую революцию и создало объективные условия для нее. Таким образом, социалистическая революция придвинута ходом войны»[22].
«...ужасы, бедствия, разорение, одичание, порождаемые империалистической войной, — все это делает из достигнутой ныне ступени развития капитализма эру пролетарской социалистической революции»[23].
Война с величайшей силой вскрыла бесчеловечность капиталистического строя, вызвала жгучее негодование против социальной несправедливости существующего общественного порядка. Необычайно обострилась чуткость к разнообразным проявлениям политического и бытового насилия, гнета, ущемления человеческой личности. Социальная чувствительность была доведена до предела.
Война привела к невиданному падению нравственности. Грубость, жестокость, убийства — неотъемлемые спутники войны — стали обычными явлениями. В послевоенной литературе, в антивоенном романе в особенности, эти явления получают отражение в широком распространении натуралистических зарисовок фронта и тыла.
Однако негодование и ненависть народа, вызванные войной, распространялись прежде всего на заправил военной машины — офицерство, генералитет, монархов, в меньшей степени — против деятелей агитационного аппарата милитаристов — духовенства, журналистов, политиканов, призывавших к «доблестной обороне» отечества, и уже совсем не затрагивали настоящих режиссеров кровавой бойни 1914—1918 годов. Эти действительные виновники войны, оставаясь глубоко в тени, за сценой, дергали незримые нити, повинуясь которым кривлялись и скалили зубы на авансцене истории марионетки в мундирах, фраках и рясах О королях угля и железа, пароходов и железных дорог, банков и газет, т. е. о подлинных виновниках войны, массы знали очень мало и еще меньше представляли, какая роль принадлежала в разыгравшейся мировой катастрофе. Тайна, покрывавшая причины возникновения войны, к разоблачению которой призывал В. И. Ленин, еще не была раскрыта, во всяком случае она оставалась тайной для большинства рядовых людей. «В настоящий момент мировой войны выхода из этой войны, помимо победы социализма, нет, — писал В. И. Ленин. — Но этого многие не понимают. Сейчас большинство человечества против кровавой бойни, но понять ее непосредственной связи с капиталистическим строем они не могут»[24].
«Обвинять отдельных лиц в начале войны нельзя; ошибочно обвинять королей и царей в создании настоящей бойни, — ее создал капитал»[25].
Ограниченность в оценке войны и ее вдохновителей присуща и послевоенной литературе 20-х годов. В ней широко развиты антимилитаристские, а подчас анархо-нигилистические мотивы, но почти совершенно нет разоблачения подлинной империалистической сущности войны. Немного приоткрывает завесу, скрывающую вдохновителей авантюристической политики немецкого империализма, развязавшего первую мировую войну. Г. Манн в своем романе «Голова» (1925).
Даже в советской литературе, посвященной эпохе первой мировой войны, в таких, например, замечательных эпопеях, как «Тихий дон» М. Шолохова и «Хождение но мукам» А. Толстого, эта существенная сторона ведущих закономерностей изображаемого исторического периода не получила должного отражения. Между тем было бы небезынтересно заглянуть в мир Рябушинских, Мансуровых, Терещенко, иностранных капиталистов, обладавших колоссальными ценностями в хозяйстве дореволюционной России, показать их связи с царизмом, с правительственным аппаратом. Достойна воспроизведения, например, такая зловещая фигура, как пресловутый Базиль Захаров, этот международный Смертяшкин, роль которого как в событиях, вызвавших первую мировую войну, так и событиях, происходивших в ходе войны и после ее окончания, видимо, весьма значительна.
Не выявлена в зарубежной литературе роль монополистического капитала как вдохновителя, организатора и руководителя немецкого и итальянского фашизма. Даже в значительных произведениях критического и социалистического реализма, изображающих Германию периода фашизма («Пляски смерти» Б. Келлермана, «Мертвые остаются молодыми» А. Зегерс и др.) разоблачения фашистов как орудия монополистического капитала почти нет; есть лишь беглые намеки (у Б. Келлермана) или эпиизодическая фигура Кастрициуса (у А. Зегерс).
(Непонимание подлинных социально-экономических причин „ой мировой войны и ее действительных виновников приводило к тому, что акты протеста возмущенных народных масс на фронте и в тылу затрагивали не инициаторов кровавой бойни, а лншь ее непосредственных организаторов и исполнителей. Революции, возникшие под влиянием Великого Октября в зарубежных европейских странах в период послевоенного политического кризиса 1918—1923 годов, окончились ликвидацией монархий (да и то не везде) и устранением наиболее реакционных деятелей и окончательно изживших себя общественных учреждений и институтов. Этими революциями не были затронуты основы общественного порядка, приводящего с неумолимой неизбежностью к таким чудовнщным явлениям, как империалистические войны.
