Японо-китайская война 1894-1895 гг. - [26]

Обучение грамотности было лишь одной частью базового образования японцев: не меньшее значение имело и воспитание в нормах сложившихся межсословных отношений, причем вежливость, воспитанность и почтительность в общем случае ставились выше всего остального, в соответствии со строгими нормами неоконфуцианства. Система японского образования, стремительно набиравшая обороты в середине XVII века, была вызвана потребностью значительного количества людей, которые отвечали бы требованиям обслуживания городской жизни. Частные неоконфуцианские учебные заведения начали открываться уже в середине столетия, практически одновременно с ними начали возникать частные сельские школы «теракоя», существовавшие как правило при храмах. По мере совершенствования образовательной системы технологии образования совершенствовались тоже, и настал момент, когда японские купцы пришли к пониманию необходимости капиталовложений «в человеческий капитал». Помимо грамотных «менеджеров среднего звена» купечеству понадобились свои философы и идеологи, способные переосмыслить и переоценить некоторые отжившие догмы конфуцианства в пользу возможностей дальнейшего развития купечества, выхода его за рамки сословных ограничений.

Авторская пометка на полях: такой социальный заказ мог появиться только в ОЧЕНЬ грамотной стране. Ставка делалась на то, что практически каждый торговец или ремесленник не только способен прочесть «программный текст», но и грамотно истолковать в нем написанное. Причем не только на общую пользу, но и персонально для себя, любимого. Очень грамотная политика: сражаться за общее будут только в том случае, если каждому предполагается персональная награда, выгода или добыча. Как увидим далее, долговременная и многоуровневая стратегия в полной мере себя оправдает. Лет через сто двадцать…

Японской Сорбонной в этом смысле выступила Кайтокудо — частная академия в Осаке, основанная на совместные средства пятью купцами в 1724 году. Начиналась академия как и все остальные: с классического неоконфуцианского образования, с китайской грамоты и этикета. Однако постепенно в учебной программе начали происходить на первый взгляд незначительные, но весьма существенные изменения. Наставники студенчества, выходцы из купеческой среды, подвергли переработке некоторую часть конфуцианского учения, чтобы убедить японское общество: торговцам добродетель присуща не в меньшей степени, чем славным самураям. Венцом этого процесса стал фундаментальный философский труд «Юмэ но сиро» — в достаточно вольном переводе может трактоваться как «Мир мечтаний». Автор трактата, Ямагата Банто, — типичный сэлф мэйд мэн. В молодости он пришел из деревни в Осаку и начал прислуживать в магазине своего дяди, богатого купца. Досконально освоив дело, талантливый финансист и маркетолог сумел вывести дело своего родственника на недосягаемую высоту. К нему шли учиться многие крупные предприниматели и торговцы. Книга стала итогом его многолетнего опыта.

Стержнем его рассуждений и обоснований стали две фундаментальных идеи. Первая состоит в том, что знание есть субстанция объективная, то есть существующая помимо чьего-то конкретного сознания, и является проверяемым. Иными словами, знание не есть исключительной сословной принадлежностью, а доступно в принципе всем, кто вознамерится его усвоить. Вторая идея состояла в том, что человеческая деятельность, направленная на развитие (у автора — «способ, которым люди упорядочивают общество»), как и всякий другой человеческий опыт, базируется на природе и опыте вселенной. Из чего следует, что культура человека, которая неотделима от космического и физического порядка, не является привилегией членов отдельной социальной группы. Любой человек получает знания, исследуя и обобщая то, чем занимается, то, что рядом с ним. Каждая социальная группа, каждое сословие имеет свое важное знание, извлеченное из собственного практического опыта и полезное для всех. Знание экономики, финансов, психологии, законов построения рынка — важнейшее ДОСТОИНСТВО купечества. И это достоинство служит Японии в не меньшей степени, чем политическая прозорливость власти…

К концу XVIII века в Японии уже сложился интеллектуальный класс. Люди, думавшие об усовершенствовании общества — даже если ради этого придется «переделать» государство. И обстоятельства, этим действиям споспешествующие, начали проявляться все более явственно…

К началу тридцатых годов XIX века южные острова Японии, которые ближе всего располагались к Китаю и Корее, в той или иной степени начали получать известия о развивающихся торговых отношениях этих территорий с европейцами. Архипелаг Рюкю при покровительстве даймё клана Сацума активно осуществлял контрабандную торговлю с Китаем, не брезговал и европейской контрабандой — главным образом английской и французской. Следует сказать, что к этому времени вся система бакуфу была уже расшатана. Буржуазия начинала требовать изменений в политическом устройстве страны. Практически в это же время возникли серьезные проблемы с продовольствием, Японию потрясли несколько «рисовых бунтов», главной силой в которых были крестьяне. Буржуазия, формировавшаяся в значительной степени из обедневших самураев, ронинов, представителей сельской администрации и городских торговцев, отнюдь не имела в виду позволить бунтам разрастись до масштаба национальных. Между тем восстания ширились, и справиться с ними не удавалось. Бакуфу все чаще вынуждено было идти на уступки. В среднем в стране ежегодно происходило до десятка крестьянских восстаний. В 1836 году их было 26!