Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [18]

Входит Милли.

Милли. Товарич председатель завкома!

Председатель завкома. Битте.

Милли (волнуется), Я не знаю, что мне делать. Видимо, он к вам не вернется! Вы его тут хотели сделать коммунистом. Вы погубили честного рабочего… Я хочу уехать от вас прочь! Я немецкая девушка я поеду к своему Францу…

Председатель завкома. Очень приятно, очень приятно! Можете до завтрашнего дня говорить — все равно не пойму… Битте, садитесь. Сейчас придет переводчица.

Мать. Я привезла тебе привет, дитя мое.

Милли (бросилась). От кого? Кто вы такая?

Мать (встала). Я — мать.

Милли. Я боюсь… Сейчас на меня обрушится свет… Мне страшно.

Мать. Последние слова его были обращены к тебе, Милли..

Милли. Последние?! Говорите сразу!

Мать. Его ранила полиция. Он умер, доченька.

Милли. Умер? Мама!

Падает в объятия старушки, плачет.

Председатель завкома. Поговорили. А я стою возле них, словно каменный…

Утирает глаза. Входит Седой с переводчицей.

Седой. Еле нашел! (К переводчице.) Ну, спой нам, что это за старушка приехала… (Увидел.) Вот так штука!

Переводчица(заикается). Уважаемая фрау, что у вас тут случилось!

Председатель завкома(вытирает слезы). А рыдают чисто по-нашему…

XIII СЦЕНА

Окраина кладбища. Ветер. Два гробокопателя. Один работает, другой сидит на земле, опершись на лопату, и меланхолически смотрит перед собой.

Первый. Работай, Данила, чтобы могила была в полном масштабе!

Второй молчит, продолжает смотреть.

Чтобы новопреставленного раба божия достойно присоединить к теплой компании мертвецов. Кого мы хороним, Данила?

Второй (не поворачивая головы). Прогульщика! Первый. Какая драма на восемь действий с танцами! Все мертвецы одинаковы — прогульщик, ударник ли! Что ты там видишь, Данила?

Второй молчит, поднимается на ноги, продолжает смотреть.

Перед твоими глазами раскинулось кладбище. Видно, убитый горем дед хоронит убитую горем бабу? Или наоборот?

Второй молчит, смотрит. Первый достает бутылку, немного отпивает.

Без водки разве похоронишь живого человека? Да еще такого пьющего? А нужно. Кого скажут, того и закопаем. Мы есть спецы. Что ты там видишь, Данила?

Второй вдруг садится и отворачивается.

Что-то кольнуло твое сердце? Вынь ту занозу и выпей. Второй (неожиданно начинает петь).

Гей, у лісі, в лісі, стоять два дубочки.

Гей, схилилися верхи докупочки-и!

Первый (прекратил работу). Хорошо поешь. Только очень жалобно.

Второй. Вылазь и посмотри. Тебе тоже станет жалобно.

Первый (вылезает, смотрит). Действительно, правильно. Что же это они там делают? Венгерша со своим мужем?

Второй. А что на кладбище можно делать?

Первый. Заработать, выпить и закусить!

Второй. А они наоборот — ребенка хоронит.

Первый. Да примет их небесный кооператив! А старая немка почему слоняется по кладбищу? Место для себя подыскивает?

Второй. Цветы принесла. То на одну могилу положит, то на другую. Видно, грусть заедает.

Нервый. Она такая — кого угодно заест. Грусть эта. Может, выпьем?

Второй. Смотри — на могилу покойного Вани положила. Думал ли он, ложась с ножом в сердце, что ему заграница цветы принесет?! (Показывает.) А это кто?

Первый (опьянел). Парусная шаланда. Вишь как гнется от ветра! Как бросает ее по морю!..

Причаливает рабочий в матроске, выпивший.

„Матроска“. Кладбище здесь, граждане?

Второй. Тут оно.

„Матроска“ (качается). А могилы кто здесь роет?

Первый. Мы роем. Потому как мы спецы. В полном масштабе.

„Матроска“. А какое вы имеете право рыть могилы?

Первый. Труп не любит воздуха.

„Матроска“. Рабочий класс, значит, — в яму? Без возврата?

Второй. Это мы, может, для тебя роем?

„Матроска“. Д-да, для меня. Прогульщик — это я! Вот я и залезу в яму… (Залезает в яму.) А вы меня закапывайте преждевременно… чтобы без музыки… чтобы без суда… Вот я лягу… (Ложится.) Закапывай рабочий класс!

Второй. Ты не хулигань! Порядок нужен. Пускай над тобой речи произнесут, музыка сыграет. Сразу же вылазь!..

„Матроска“. Моя яма! Закапывай, и все тут!

Первый. Это ж не на самом деле! Это будут показательные похороны прогульщика[3].

Второй. Вылазь, чертов мертвец! Лопаты отведаешь!

„Матроска“. Не вылезу!

Венгер, проходя, останавливается. Милиционер бежит, от волнения не видя перед собой дороги.

Венгер (глухо). Что у вас тут такое?

Второй. Копаем яму для показательных похорон прогульщика.

„Матроска“ (из ямы). Закапывают рабочий класс!

Венгер (отпрянула). Кто там?

„Матроска“. Сам прогульщик в полном масштабе.

Первый (повторяет). Сам прогульщик в полном масштабе!

Венгер. Кончайте эту комедию. Никаких похорон не будет. (Пошла.)

Первый. Вылазь! Похороны отменены! А то на тебя немка цветы положит!

„Матроска“ (вылезает). Какая немка?

Подходит мать Франца.

Мать (останавливается, цветы в руках). Его похоронили там, а мне кажется, что он здесь. Эти могилы мне кажутся родными. Вот и свежая яма. Какая тут черная земля! Один сын был, а жизнь впереди такая длинная.

„Матроска“. Мамаша… Дай твою ручку… По гроб жизни пить не буду…

Мать. Люди здесь, как дети. Они плачут возле незасыпанных ям…

„Матроска“. Интересует меня, мамаша, купят ли они у буржуев завод? Не могу на старом работать!

Первый. Купят тебе маску на морду, чтобы лошадей не пугал.

Мать (бросает в яму цветок).