Ядовитое жало - [36]

— А ты не думаешь, что в таком случае поддельный Андрей Когут может заподозрить что‑то неладное?

— Наоборот, товарищ капитан! —вошел во вкус Юра. — Ведь это можно мотивировать тем, что мы намереваемся использовать Андрея Когута для выполнения секретного задания, и нам нужно скрыть от немцев и бандеровцев, что он находился в партизанском отряде. Эта мотивировка должна быть убедительной для каждого из них.

— Второе?

— Узнать, что произошло в Кружно на улице святой Терезы.

— Уже известно… — сказал Серовол невесело. — Было ночное нападение, стрельба, домик сожжен, все, кто жил там, погибли. Полицаи распространили слух, что это сделали мы, партизаны.

— В таком случае, нам нужны подробности, как можно больше подробностей, — заявил Юра решительно. — На подробностях поддельный Андрей Когут может поскользнуться. Кроме того, есть еще одна возможность быстро и точно установить, кто из них настоящий, кто поддельный.

— Вот это здорово! — оживился капитан, явно заинтригованный, но еще сомневающийся, что его помощник может предложить что‑то дельное.

— Очень просто. Через день, через два мы вызовем их по одному и скажем: «Слушай, Андрей, радостную весть— твоя мать жива, она тоже спаслась, хотя и получила сильные ожоги. Завтра ты с нею встретишься — мы решили переправить ее в безопасное место». По тому, как они встретят это известие, можно будет определить, кто из них кто.

— Допустим, — одобрил Серовол. — Но ведь сукин сын может сыграть, что и не поймешь. Такую радость на лице изобразит.

— Пусть играет! — не сдавался Юра. — Но с чужой матерью он встретиться не пожелает: это же будет для него провал. Следовательно, ночью или при каком‑нибудь другом удобном случае он постарается сбежать. Тут‑то его и надо накрыть.

Серовол подошел к своему помощнику, положил ему руки на плечи. Капитан не скрывал своей радости, глаза его весело, лукаво блестели.

— Юра, ты, брат, молодец. Я тебе устроил экзамен, и ты его сдал блестяще. Вот, допустим, до воскрешения матери Андрея Когута я даже не додумался. А ведь это мысль! В крайнем случае придется так и поступить.

— Как экзамен? Почему? —недоуменно спросил Юра. — Разве вы знали, что явился второй Андрей?

— Конечно, знал. Ведь каждого из них сперва приводили в штаб. Я узнал, что появились два Андрея, и решил проверить, как мой помощник будет действовать при таких обстоятельствах, — не растеряется ли? Не растерялся!

— Да, но ведь я мог… — обиженно начал Юра, уже совершенно разочарованный. — Мог наделать тут…

— Я страховал, Юра, я все предусмотрел на случай, если ты спасуешь. Ошибки не должно было произойти. Ошибку, как я понимаю, допустил другой, наш враг. Ты слушай и запомни, тебе это знать надо: у немцев появился какой‑то новый начальник, они Гансом его называют. Кличка, конечно, настоящее имя его, я думаю, мы вскорости будем знать. Так вот, Ганс этот развил бурную деятельность, и твои сиамские близнецы, несомненно, дело его рук и фантазии.

— Оба? Зачем же…

— Нет, — возразил капитан, — он готовил одного, готовил, все учитывая и все обдумывая, но, видимо, где‑то просчитался. Один Андрей — это ты правильно определил, — настоящий. Как получилась неувязка у Ганса, я не знаю, но факт остается фактом. Между прочим, этот Ганс сильно закладывает. — Капитан щелкнул пальцем по кадыку. — Сильнейший мужик по части выпивки. Может быть… с пьяных глаз…

В окно кто‑то застучал кнутовищем.

— Художник! Где Третий?

Тут стучавший заметил Серовола, бросился к дверям и через две секунды появился в хате. Это был боец, посланный на дежурство в один из сторожевых постов.

— Товарищ капитан, — порывисто дыша, начал докладывать он. — Орест Чернецкий явился. Мы его задержали. На бричке с сестрой приехал, оружие привез, документы и одного фрица–мертвяка.

— Где он? — спросил побледневший начальник разведки.

— На посту у нас. Я его бричкой приехал. Кони хорошие, садитесь, мигом домчу.

— Поехали! — крикнул капитан своему помощнику и выбежал из хаты.

13. Отмщение

На улице у ворот стояла забрызганная жидкой грязью рессорная повозка, запряженная парой сытых, но, видимо, измученных долгим пробегом рыжих лошадей в отделанной медной насечкой кожаной сбруе.

Серовол сел рядом с правящим лошадьми Шерстюком, Юра устроился позади. Щелкнул кнут, и кони, с места тронув рысью, понесли повозку по мягкой дороге. Юра вспомнил о втором Когуте и наклонился к Сероволу.

— А как же с этим?..

Начальник разведки понял своего помощника с первого слова.

— Никуда не денется! — крикнул он и повернулся Шерстюку. — Как все было?

— Обыкновенно. Мы смотрим — кто‑то едет по дороге. Бричка, кони добрые. На бричке вроде Чернец с пулеметом на коленях. А позади девчонка в голубом платьице, у этой автомат в руках. Взяли на всякий случай на мушку, окликнули. Чернец узнал меня и аж заплакал от радости.

— Ты говорил о каком‑то немце–мертвяке?

— Они привезли убитого немца, привязанный был к бричке позади. А с полицаев убитых они только верхнюю одежду поснимали. Целый мешок барахла. И оружие, конечно, документы. Чернец говорит — четырех прикончил. По одежде и оружию, что привезли, — получается… А сестра у него — писаная красавица.